Александр Больных

ДОЛОГ ПУТЬ К ВЕЛИКОЙ ЦЕЛИ

  Рассказы у костра и обрывки когда-то слышанного

...период обращения планеты вокруг оси составляет около двадцати часов. Жители делят сутки на десять свечей. Странно, но достаточно точно. Во всяком случае свеча таманагони не уступает греческой клепсидре...

...ночью Повелитель Грома гневался. Его недовольное ворчание долго не давало мне уснуть.  Время от времени он глухо взревывал, сквозь щели пробивались смутные красные блики, и тогда на ум невольно приходили дурные мысли: к чему бы это? Нехорошее предзнаменование. Обычно отзвуки громового гнева не долетали до хижин индаана -- королевского города -- владыка королевства жил в мире с вышними покровителями ангони. Если же Повелитель Грома кричит так громко, а из его жерла льется жидкий камень, то грядут страшные события, которые могут потрясти самые основы королевства И-Надумеха, хоть оно и зовется королевством небесного грома. Наверняка мы встретим большие беды, и прольется большая кровь. Хотя, впервые ли? Но ведь именно после извержения нашим предкам пришлось бежать с обжитых земель... Ладно, завтра увидим. Сейчас нужно спать, наверное уже догорела первая свеча. Я покрутился еще немного на ставшей внезапно очень жесткой и колючей циновке и заставил себя заснуть.

Пробуждение было внезапным и крайне болезненным, меня просто пнули под ребра. Я моментально оказался на ногах, готовый броситься на обидчика. Но кулаки сразу разжались, когда я увидел ухмыляющуюся физиономию Тквареги.

-- Поднимайся, лентяй! Тва-думеха объявил сбор армии и уже начал загибать пальцы.

Я помотал головой спросонья.

-- Что нужно Сыну Грома?

-- Об этом ведает только он сам да еще Повелитель Грома. -- Ткварега хохотнул. -- Хотя я подозреваю, что из этих двоих сам У-Натква не всегда твердо знает, чего ему хочется.

-- Тяжело приходится народу с таким королем, -- проворчал я, торопливо одеваясь. После того, как будут загнуты пять раз две руки двух рук, командиры рот обязаны доложить командирам полков, кто из воинов опоздал в строй. И тогда повелитель будет решать, как поступить с неусердными. Недаром его повсюду сопровождают палачи с тяжелыми суковатыми дубинами.

-- Скорее, скорее, -- нетерпеливо пританцовывал Ткварега.

-- Не торопи, -- огрызнулся я. Хотя Ткварега и был моим командиром полка, некоторые вольности я мог себе позволить.

-- Ты хочешь есть землю?

-- Не больше тебя.

Процедура одевания не отнимала слишком много времени. Два кожаных передника -- именди и убенди; ручные и ножные кольца белого меха; кожаный колпак с красным и голубым перьями; овальный щит белой кожи; два копья -- вот все, что входило в парадную форму гвардейского полка. Я готов.

-- Идем, -- Ткварега уже мельтешил в двери хижины.

Торопливо, но без неприличной поспешности мы направились на центральную площадь индаана. Со всех сторон туда сбегались воины. Положенное время не успело истечь, как все три полка, расквартированные сейчас в Амателедумеха выстроились ровными шеренгами перед большим искусственным холмом из глины, на котором стоял король, принимая парады.

Первым из ворот исидаана -- внутреннего города -- на холм взошел комендант столицы Криде.

-- Внимание! Король! -- гаркнул он.

Воины замерли, не дыша. И когда на холме показалась статная фигура У-Натквы, над площадью подобно грому прокатилось:

-- Сики хайни, баба! -- Славься, отец!

Король окинул внимательным взглядом построенные полки, но нигде в их рядах не было брешей.

-- Есть ли неусердные? -- тем не менее спросил он у Криде.

-- Нет, тва-думеха. Твои воины горят желанием исполнить любое повеление небесного грома, произнесенное твоими устами, -- согнулся в поклоне тваан.

-- Я знаю это, -- милостиво кивнул король и приказал: -- Поднимитесь сюда.

Только после этого на холм поднялись остальные военачальники. В почтительном отдалении возникли зловещие силуэты палачей в красных передниках и красных колпаках. Они нерешительно толпились возле ворот исидаана.

-- Я доволен вами, дети мои, -- обратился У-Натква к строю.

-- Сики хайни, баба! -- повторили воины, и все три тысячи человек слитно, как один, топнули правой ногой о землю. Словно гром прогремел под землей, и плац ощутимо содрогнулся.

У-Натква криво улыбнулся.

-- Я доволен вами, -- повторил он. -- Однако неделю назад над индааном пролетела птица несчастья. Следом за этим прямо в королевскую хижину заползла ядовитая змея. Три дня назад громом убило двух коров из королевского стада прямо в воротах даана. Это неспроста! Без колдовства здесь не обошлось, поэтому я решил отыскать злодеев. Сегодня я видел вещий сон, небесный гром подсказывает своему сыну не медлить. Мысли колдунов дурно пахнут, они не дают мне спокойно спать. Я послал за великой вынюхивательницей. Тлинасигуси уже здесь, и она согласилась со мною, что ждать долее нельзя. Она пожелала, чтобы я собрал всех живущих в даане. Ждите и готовьтесь!

У меня неприятно засосало в животе. От тревоги в предрассветный час можно было ожидать чего угодно. Похода на десять горизонтов, новой войны, расформирования полка, но случившееся было много хуже. И, словно подтверждая мои предчувствия, далеко на севере над черной полоской Громовых гор загорелся багровый отсвет, и поднялся пепельно-серый столб с огненными прожилками.

-- Мой священный родитель подтверждает слова короля! -- обрадовался У-Натква.

По команде Криде фланги выдвинулись вперед, теперь строй напоминал разомкнутый круг, в отверстии которого находился холм. Шеренги слаженно раздвинулись, образовав широкие проходы. Как командир белой роты гвардейского Собственного У-Натквы полка я стоял у самого холма и потому видел короля совсем рядом. Над плацем повисла мертвая тишина. Казалось, стало слышно, как поднимается тусклое солнце. Люди стояли, скованные ужасом. И это были ветераны десятков боев! А потом... Потом до меня делетело тихое шипение сотен ядовитых змей. Нужно было бежать без оглядки, но какая-то неведомая сила заставила ноги одеревенеть.

Из-за холма показались пять старух, ползущие по земле. Они были одеты в странные балахоны, сшитые из шкур удавов, на голове каждой красовался большой змеиный череп. Они громко шипели, подражая тем самым удавам. Верхняя половина лица у них была закрыта глухой маской черной кожи, даже без отверстий для глаз. Тлинасигуси должны вынюхивать злые мысли и черные намерения, а не поддаваться соблазну делить людей на знакомых и незнакомых. Они не должны видеть лица вынюхиваемых. В руках вещуньи сжимали змеиные шкурки, набитые ароматическими травами, отгоняющими зло.

Извивающийся ряд тлинасигуси выполз на середину плаца. Ужасающее подобие змеи образовало кольцо, которое начало вращаться. Тлинасигуси исполняли танец удава. Ведь всем известно, что горящие глазки удава проникают в самую глубину души, узнают самые потаенные мысли человека, и, если они черны, удав выпивает душу жертвы, оставляя ее ни живой, ни мертвой. Безвольное и послушное тело, потеряв душу, само покорно идет в пасть змее.

Пять черных волчков закрутились на выбитой до каменной твердости земле. Шипение постепенно перешло в пронзительный свист. На губах вещуний запузырилась зеленая пена -- перед обрядом вынюхивания они ели грибы факеха, открывающие внутренние глаза. Тлинасигуси завертелись еще быстрее, их руки и ноги начали судорожно подергиваться, время от времени они испускали душераздирающие вопли.

И внезапно все пятеро замерли. Главная тлинасигуси повернулась к королю и глухо произнесла:

-- В твоей стране, тва-думеха, есть злые люди.

Заметно оробевший У-Натква почтительно сказал:

-- Потому я и послал за тобой, дочь змеи.

-- Ты правильно сделал, -- подтвердила тлинасигуси и с шумом втянула воздух. -- Я чувствую запах злых мыслей. Они отвратительно смердят.

Остальные вещуньи, подражая ей, старательно засопели.

-- Они могут повредить королю колдовством, но мы откроем их злобные замыслы... Враги короля скрываются повсюду... Подобно птицам в воздухе... Подобно рыбам в воде... Подобно зверям в норах... Но мы найдем их... Мы выпьем яд их душ... Бросим их тела к ногам Сына Грома... Нет спасения! -- наперебой заголосили тлинасигуси.

-- Нет спасения! -- послушно повторил король. Он и его свита считались неприкосновенными, как и любой, находившийся на холме. Если вынюханный колдун успевал добежать до него и припасть к ногам короля, он мог просить убежища. Но для этого жертве нужно было прорваться сквозь шеренгу палачей, выстроившуюся перед холмом.

-- Мы найдем твоих врагов везде, о тва-думеха! -- пообещала старшая вещунья. -- Они вооружились копьями, они прикрылись щитами, но бесполезно! Надеяться на силу и неусердно любить короля... Глупцы! Им нет спасения!

Вот это мне совершенно не понравилось. Подобную речь я слышал впервые. Кажется, тлинасигуси решили дать бой армии? Иначе как понимать намеки на вооруженных людей? Или это сам король вдруг вообразил, что сможет обойтись без своей главной опоры?

Закончив речь истерическим воплем, тлинасигуси высоко подпрыгнула и, повернувшись в воздухе, распростерлась на земле головой к строю. Руку со змеиной шкуркой она подняла... Меня невольно шатнуло. Прикосновение этой шкурки означало, что ты колдун...

-- Я чую! -- закричала вещунья. -- Чую сладкое дыхание любящих короля и мерзкую вонь от замешанных в черном колдовстве! Трепещите, настал ваш последний миг!

Вещуньи проворно ползли вдоль фронта, то и дело дико вскрикивая. Человек, возле которого раздался этот вопль, невольно бледнел, его глаза от страха вылезали из орбит, его начинало покачивать. Вещуньи понемногу доводили ужас людей до предела. Они кружили возле выбранной жертвы то удаляясь, то приближаясь, рождая и убивая надежду, заставляя томиться неясными предчувствиями. Наконец с громким свистом, как змея бросающаяся на добычу, тлинасигуси рывком вскакивала и ударяла змеиной шкуркой человека по лицу.

Не все выдерживали это испытание. Двое вынюханных рухнули замертво. Они были храбрыми воинами, но их сердца не выдержали. Да и я, признаться откровенно, предпочел бы пять раз сходить в атаку на вражеский строй, чем один раз попасть на вынюхивание. Впрочем, умершие были счастливчиками. Их смерть пришла быстро и не причинила страданий, остальным пришлось много хуже.

Вот тлинасигуси ударила шкуркой командира красной роты гвардейского полка. Стоящий рядом со мной Ткварега заскрипел зубами. Проклятые вещуньи не стали откладывать исполнение угрозы... Самого Ткварегу они пока трогать не решались. Он приходился родственником королю, за него горой стоял его гвардейский полк, честного и грубоватого Ткварегу обожала вся армия. Если с ним случится что-либо, вынюхиватели потеряют сон. Копье ведь может прилететь откуда угодно... Ткварега искренне ненавидел вещуний, те отвечали ему не менее пылкой ненавистью. Но им приходилось ограничиваться только болезненными щипками, на серьезный удар они пока не имели сил.

Вынюханный сделал два неверных шага вперед и упал на четвереньки. Тлинасигуси разразилась издевательским хохотом. К обреченному подскочили два палача и выволокли его на середину плаца. На поясах у них болтались, побрякивая, связки колышков длиною в локоть и толщиной в два пальца. Один из палачей схватил обреченного за плечи, а второй начал специальным деревянным молотком загонять ему колышек в задний проход. Человек с выпитой душой не издал ни звука, он лишился способности сопротивляться и хотя бы крикнуть. Наверное, он даже не понимал и не чувствовал, что с ним делают. Теперь его вытащат из ворот даана и бросят в степи умирать. Никто не знает, как встречают свой конец эти люди -- после них не остается ни косточки.

-- Смотрите, люди, смотрите! -- возглашала главная тлинасигуси, указывая на бесчувственные тела. -- Вот лежат враги короля и злые колдуны! Они неусердно любили тва-думеху!

Наконец безумная охота завершилась и вещуньи собрались перед холмом, вновь образовав гигантскую змею. Лежа на земле, главная вынюхивательница обратилась к нервно подрагивающему У-Наткве:

-- Сын Грома, мы нашли колдунов, злоумышлявших против тебя.

-- Я доволен, -- кивнул король. -- Как обычно, ваши старания будут вознаграждены, половина их имущества станет вашей.

-- Нет спасения! -- провыла главная вещунья.

Стоящие позади короля военачальники -- инсвеланы -- недовольно переглянулись. Обычно вещуньи получали только треть. Треть шла в королевскую казну, треть уходила армейской верхушке. При новом способе дележки инсвеланы оставались ни с чем. У-Натква все очевиднее брал сторону вещуний.

Однако тлинисигуси не собирались уходить.

-- Мы нашли твоих явных врагов, король, но остались еще тайные...

  -- Это кто?! -- нервно спросил У-Натква.

-- Те, кто кричит о своей любви к королю.

-- Правильно, -- У-Натква подозрительно посмотрел на старшую вещунью. -- Разве может быть иначе? И разве в моем королевстве могут быть достойные вынюхивания враги, кроме как у меня?

-- Могут.

  -- Ты забываешься!

Вещунья встала, подняв высоко над головой змеиную шкурку.

-- Нет. Они не умышляют против тва-думехи, но они гораздо опаснее врагов явных, ибо опустили свои черные мысли в самую глубину желудка.

-- Кто?! -- король был близок к истерике.

-- Те, кто не согласен с непреложными заветами блаженного У-Макеси.

-- Зловонные черви! -- неистово зарычал У-Натква. -- Вы не сумели найти подвергающих сомнению основы справедливости и равенства?!

Я тихо обрадовался: тлинасигуси в своей жажде поквитаться с армией перегнула палку и сама подставилась под удар. Если только сейчас король будет тверд и последователен...

-- Это очень трудно, тва-думеха, -- смиренно ответила противная старуха.

-- Кажется, вы становитесь неусердны на службе королю! Знаете, что бывает с такими?! -- поспешил использовать благоприятный момент Криде.

-- Нет спасения, -- хладнокровно ответила тлинасигуси. -- Это настолько трудная задача, что с ней не справиться за один раз. Я чую врага, хотя и не могу сказать пока, кто он. Но берегись, король! Враг ходит возле тебя, совсем рядом с твоим сердцем! И ты сам не видишь его. Самые сильные орудия колдовства -- самые близкие к тебе люди. Помни это, король. Твое могущество вызывает у них зависть. Они метят в непреложные заветы, надеясь таким образом пошатнуть власть тва-думехи, соблюдающего их!

-- Но вы найдете их?-- У-Натква всерьез перепугался.

-- Да, Сын Грома. Нашим внутренним глазам открыто невидимое обычным взором.

-- И чего ты хочешь, матерь страха?

--- Завтра мы повторим обряд вынюхивания. Но завтра на холме останешься ты один. Королевское благоухание перебивает вонь черных мыслей. Ты мешаешь нам король.

Криде невольно поднял ладонь, как бы прикрывая глаза от солнца. Его сегодняшняя выходка могла завтра дорого стоить.

У-Натква задумался. То, что предлагала тлинасигуси, было необычно, до сих пор короли всегда пользовались возможностью покровительствовать своим любимцам. Наконец он решился.

-- Так будет!

-- С неба гремит гром истины! -- завизжала главная вещунья.

-- Нет спасения! -- подхватили ее спутницы.

Вдалеке снова громыхнуло, за горами поднялось еще одно дымное дерево.

-- Повелитель Грома подтверждает наши слова! -- зашлась в истерике тлинасигуси. -- Вечно живут заветы блаженного У-Макеси!

У-Натква повернулся, собираясь уходить, и через плечо бросил Криде:

-- На сегодня объявить войскам увольнение. А завтра... Завтра большой сбор на рассвете.

Ткварега совершенно напрасно гордился умением своих жен варить пиво. Я сказал ему это сразу как только сделал первый глоток. По-моему он напрасно потратил день, бегая в женский город -- тледаан. Ткварега немедленно оскорбился.

-- Мнийаза, ты просто завидуешь мне.

-- Было бы чему. -- Я снова отхлебнул. -- Попробуй получше. В пиве ясно чувствуется затхлость. Ты, наверное, давно не учил жен прилежанию. Не стоило жениться сразу на десяти женщинах, если не можешь с ними справиться.

Ткварега шумно вздохнул.

-- Научишь их... Как я могу это сделать, показываясь в тледаане один раз в месяц, да и то всего на две свечи?! -- Он внезапно взорвался. -- Наш король просто выжил из ума! Мой полк стоит в индаане уже три месяца, и всем офицерам запрещены отлучки, как каким-то зеленым пастушкам, впервые призванным на королевскую службу! Видите ли, тва-думеха желает, чтобы гвардия всегда находилась при нем и боится, что от привольной жизни солдаты зажиреют. -- Он смачно сплюнул, подхватил мех с пивом и начал жадно пить. Пенящаяся жидкость хлынула ему на грудь, но Ткварега только невнятно зарычал и отбросил бурдюк лишь когда тот был совершенно пуст.

-- Не слишком ты любишь Сына Грома, -- осуждающе заметил я.

Ткварега, заметно осоловев, посмотрел на меня.

-- Зато ты его просто обожаешь.

Но здесь колыхнулась циновка, прикрывающая вход в хижину, и он мгновенно прикусил язык. Пьянствовать -- пьянствуй, но знай что говорить. В хижину проскользнул Криде.

-- Приветствую тебя, прославленный тваан, -- пробасил Ткварега.

Криде раздраженно отмахнулся, он был страшно зол. Сорвал колпак с тремя голубыми перьями, повертел его в руках и с силой запустил в тот же угол, где валялись пустые бурдюки.

-- Ты не уважаешь знаки королевского рода, -- упрекнул его я.

-- Заткнись, -- грубо оборвал меня тваан. -- Я сам принадлежу к королевскому роду и знаю, что это... -- Он долго смотрел на Ткварегу, решая для себя какую-то трудную задачу, потом собрался с духом и сказал: -- Я только что из внутреннего города.

-- И что слышно в исидаане? -- осведомился Ткварега.

-- Король долго беседовал с главной вынюхивательницей, -- мрачно ответил Криде. -- Прислужники у-кини рассказали мне, чего требовала эта засохшая падаль.

Хмель постепенно покидал бесшабашную голову командира гвардейского полка.

-- Чего же?

Криде еще немного помелся, потом решился.

-- Она потребовала головы всех армейских командиров.

-- Как?! -- Я в ужасе вскочил, но тваан не удостоил меня ответом. Глядя прямо в глаза Тквареге, он повторил:

-- Проклятая тварь сказала, что армия умышляет против короля. Нельзя, мол, полагаться на преданность тех, кто обрел слишком большую силу. У них возникает соблазн поступиться непреложными заветами и подгрести под себя все неправедное.

-- Чтоб потроха ее набило серой смертью! -- простонал Ткварега. -- Тлинасигуси давно хотят занять место у сердца короля.

-- Вот именно! -- Криде ужарил кулаком по колену. -- И самое страшное -- племянник начинает внимать их змеиному шипению. Неслыханно! В королевствах ангони с самого момента их основания всегда армия почиталась превыше всего. Армия, но не вещуньи. Он, кажется, забыл, что именно армия провозгласила королем моего отца и его деда У-Нгаде.

-- Когда король забывает о своей армии... -- не задумываясь бросил Ткварега.

-- Но это все-таки громокипящий... -- осмелился вставить я.

Криде подарил меня таким ненавидящим взглядом, что мурашки пробежали по коже.

-- Слизняк! Не даром тебя так зовут, хоть ты и командуешь белой ротой гвардейского полка. У тебя печени не больше, чем у лягушки! Сегодня погиб командир красной роты. Кто поручится, что завтра все мы не отправимся следом за ним есть землю? Ты уверен в завтрашнем дне?

-- Не-ет, -- выдавил я.

-- И по-прежнему не смеешь даже в мыслях возразить?

Я не нашелся, что ответить.

-- Надо что-то делать, -- сказал Ткварега. -- Я простой солдат и ничего не понимаю в колдовских делах. Если я вижу врага -- я знаю, когда и где следует ударить. Я могу сам повести за собой полк. Но я не знаю, что следует делать, когда начинают хозяйничать тлинасигуси.

-- Да, наши деды и прадеды жили иначе, -- согласился Криде.

Интересно, на что он намекает?

Дед нашего короля У-Нгаде, точнее просто Нгаде, был одним из инсвеланов короля У-Талингасвайо. Во главе семи полков он был отправлен в поход против племени тухинда с приказом захватить скот и сжечь дааны. Однако Нгаде был настоящим ангони -- пришедшим с севера. Он внезапно обрушился на ставку вождя тухиде и перебил всех находившихся там. В планы У-Талингасвайо такое не входило... После этого Нгаде захватил город скота -- мтидаан -- тухиде. Племя не успело организовать сопротивление и было уничтожено. Нгаде захватил скот и имущество Тухиде, но не вернулся к королю. Он сжег и уничтожил все, что мог и двинулся дальше на восток. Перевалив через Черные горы, он напал на племя тквавенов и расправился с ними не менее жестоко. Выбил их из долины реки Хайлини и сам остановился в их даанах. Однако Нгаде принес с собой все обычаи ангони. Были немедленно построены военные города -- твадааны -- для охраны границ нового королевства. Сам Нгаде превратился в У-Нгаде, и к великому неудовольствию могущественного У-Талингасвайо у него под боком возникло пятнадцатое королевство справедливости.

Взбешенный У-Талингасвайо немедленно отправил погоню, но войска новоявленного короля встретили ее на горных перевалах. В результате самыми пострадавшими оказались все те же тквавены. Разбитая армия У-Талингасвайо еще сохранила достаточно энергии, чтобы во второй раз поделить их имущество. Незадачливый инсвелан надеялся хотя бы таким способом смягчить гнев короля. Если не удалось покарать изменника, то все-таки захвачен скот и пленные...

Малочисленные остатки тквавенов двинулись на юг, в свою очередь сея смерть и разрушения. Потеряв родные земли, они поклялись не щадить никого и ничего. Все мужчины превратились в солдат. Это была страшная сила, ненависть и отчаяние сделали тквавенов самыми опасными из ангони. Они шли, сжигая дааны, истребляя женщин и детей... Встречные племена исчезали, как горстка листьев в пламени костра.

Новый король И-Надумеха -- королевства небесного грома -- У-Нгиба благополучно отразил все попытки У-Талингасвайо вернуть отступников под свою руку. Однако мира на западных границах королевства не было -- инсвеланы У-Талингасвайо с благословения короля то и дело совершали набеги. Полыхали пожары и на юге, где поход тквавенов сорвал с насиженных мест все племена и началась кровавая кутерьма. Сам У-Нгиба, продолжая дело отца, довольно успешно продвинул границы королевства на восток, но в конце концов был оставлен таким же завоевателем У-Малуко. Своему сыну он передал довольно прочное королевство, стержнем которого, как и у всех ангони, была армия. Однако У-Натква, похоже, решил сменить точку опоры.

-- Нужно дать вещуньям укорот, -- предложил после долгого раздумья Ткварега.

-- Как? -- усмехнулся Криде.

-- Мой полк любит меня и сделает все, что я прикажу.

-- Ты в этом твердо уверен? Посмотри на слизняка без печени, который командует одной из рот, -- Криде ткнул пальцем в мою сторону.

-- Я послушный прах под ногами тва-думехи. -- Что мне оставалось отвечать?

Ткварега нехорошо усмехнулся. И я вдруг вспомнил, что про него рассказывали. Хотя разумеется, я не верил, что он в родстве с безволосыми людоедами из братства детей керита. В нем нет ни капли крови нкомми, это сплетни, которые он сам и распускает!

-- Командиры рот подчиняются командиру полка, не так ли?

-- Истинно так, -- пробормотал я.

-- А ты сомневался. Это послушная глина в моих руках.

-- Я надеюсь, -- сухо ответил Криде.

Снова в хижине повисло тяжелое молчание.

-- Надо перебить всех тлинасигуси, -- наконец предложил Ткварега. -- Покажем им, в чьих руках копье.

-- Однако племянник любит их, -- как-то вскользь заметил Криде.

-- Значит надо... -- Ткварега осекся.

На моих глазах рождался заговор против короля, а я не возразил ни единым словом... Если бы здесь не были замешаны вынюхивательницы!

-- Я никогда не злоумышлял против громокипящего, -- ласково произнес Криде.

-- Особа Сына Грома священна, -- согласился Ткварега, -- но если его поступки направлены во вред армии...

-- Разрешите мне? -- почтительно обратился я к Криде.

Прозрачные глаза, холодные как твердая вода, уперлись мне в переносицу.

-- Говори.

-- Тут упомянули наших славных предков... Возмущенный многими несправедливостями У-Талингасвайо божественный У-Нгаде основал свое собственное королевство... У-Натква много говорит о непререкаемых заветах блаженного У-Макеси, но соблюдает ли он их? По-моему, не больше, чем У-Талингасвайо. Справедливость попрана, равенство не соблюдается... Мне кажется, что и мы можем поступить так же...

-- Уйдем! -- не долго думая бухнул Ткварега. -- Я надеюсь, что мой полк весь пойдет за мной. -- Вдруг он осекся. -- Но кто поведет нас?

-- Громокипящий У-Криде, -- почтительно произнес я.

Криде сделал вид, что не заметил моей оговорки.

-- Нгаде повел за собой семь полков. Много ли солдат последует за нами?

Ткварега подумал и сказал:

-- Полагаю, что полк Тка-Танас тоже покинет индаан.

-- А Тка-Валидо?

-- Эти скорее всего останутся. Ведь их совсем недавно перевели в индаан с западной границы. Они еще не успели остыть после боев, обжираются жирным мясом и славят короля. Тва-думеха еще не накормил их досыта землей, как свою гвардию, -- щелкнув зубами закончил Ткварега.

-- Они могут нам помешать, -- вздохнул Криде.

-- Мы найдем способ обезвредить их, -- успокоил Ткварега.

-- И когда мы выступаем? -- снова вмешался я.

Криде прищурился, пошевелил губами и неожиданно бросил:

-- Немедленно.

Я икнул. Ткварега тоже был ошеломлен.

-- Зачем?

-- Чтобы никто не успел донести королю. Тайна, известная троим, уже не тайна. Слишком велик соблазн сообщить тва-думехе и сесть возле его сердца. Хотя я отлично знаю своего племянника. Это ненадолго. Подозрение останется, и в один прекрасный день король решит, что лучше бы не мучиться сомнениями...

-- Я никогда и никого не предавал,-- оскорбился Ткварега.

Я превосходно понял, в кого метил Криде, но счел за благо промолчать. Время идет, все меняется, позднее поглядим...

-- Все равно я считаю необходимым спешить. Помните о завтрашнем сборе. Все ли переживут его? А сейчас в исидаане несет караул красная рота, которая не забыла случившегося. Нужно пользоваться благоприятным стечением обстоятельств.

-- Решено,-- Ткварега схватил свое копье и вскочил на ноги. -- Мнийаза поднимает по тревоге белую роту и блокирует выход из исидаана. Тваан должен переговорить с командиром полка Тка-Танас Ткритой, он сделает все, что сможет. Я уверен, мы получим помощь.

-- А полк Тка-Валидо? -- не выдержал я.

Ткварега рассмеялся.

-- Двух рот моей гвардии -- черной и желтой -- вполне хватит, чтобы загнать свору собак в норы. И тогда...

-- Тогда мы перебьем всех тлинасигуси, и король не сможет нам помешать, -- закончил Криде.

-- Отличный план, -- похвалил сам себя Ткварега.

-- Только с одной поправкой. -- Криде ехидно прищурился. -- Хотя Мнийаза и командир роты гвардейского Собственного У-Криде полка, он останется здесь в хижине дожидаться, пока я не вернусь после разговора с Ткритой. Инсвелан проследит за этим.

-- Инсвелан? -- Ткварега закрутил головой, не поняв.

-- Это ты, -- нетерпеливо разъяснил Криде.

Что ж, если так, то я согласен ждать, пока вернется Криде, хотя он вторично оскорбил меня. Конечно, расскажи я об этом королю, он наградит меня. Но ведь Криде почти наверняка улизнет от наказания, и тогда у меня будут два могущественных врага. Он довольно правильно предсказал действия У-Натквы. В конце концов во время смуты есть все шансы взобраться и повыше... Я полагаю, что должность командира гвардейского полка для меня была бы в самый раз. Ведь Ткварега становится командующим.

@St = ...трудно воссоздать историю народа, не имеющего своей письменности. События, отделенные от нас тремя -- четырьмя поколениями предков, кажутся сокрытыми в глубине веков, такими же легендарными и недостоверными, как походы Александра Македонского либо строительство пирамид. Приходится полагаться на память рассказчиков, но ведь каждый из них стремится приукрасить полюбившегося ему героя, привнести что-то свое...

...позднее я начал думать, что не столь внезапным было решение действовать. Совершенно очевидно, что Криде и Ткварега сговорились заранее, они лишь старались показать мне, что их подталкивает неожиданное и губительное решение У-Натквы. А я думаю, что желание короля подвергнуть обряду вынюхивания всю армейскую верхушку только поторопило их. Ведь я не слышал споров, не видел колебаний. Фактически они лишь уговаривали меня, да и то... Силой уговаривали.

Криде отсутствовал совсем недолго. Он вернулся, притащив с собой Ткриту. Командир полка Тка-Танас был сух и деловит.

-- Я отдал приказ своим командирам рот держать солдат в хижинах. Они также отберут по десятку-другому самых верных людей и будут ждать моего сигнала, после которого присоединятся к гвардейцам.

Вот еще доказательство моей правоты! Разве можно меньше,чем за четверть свечи организовать подобное!

-- Отлично! -- Ткварега не скрывал радости.-- Мы выступаем немедленно. Главное -- не дать улизнуть ни одной тлинасигуси. Старые кости должны понять, на кого они посмели замахнуться.

-- Я полагаю, главное -- не дать королю... пробиться к войскам, стоящим в других даанах, -- как-то особенно безразлично добавил Ткрита.

Криде кивнул.

-- Но с его головы не должен упасть ни единый волос. Мы не умышляем против тва-думехи.

-- Солдаты сделают все возможное, -- кивнул Ткрита. -- Однако на дворе ночь, темнота... Все может случиться.

-- Небесный гром не оставит своим покровительством сына, -- высокопарно ответил Криде. И осталось неясным, кого именно он подразумевал: племянника или себя.

-- Мальчики у-кини будут сопротивляться, -- предусмотрительно вставил я.

-- Ты меня смешишь, Мнийаза, -- рявкнул Ткварега, -- две гвардейские роты не одолеют горстку сопляков? Да я тогда поменяю свое копье на толкушку для зерна. Я готовил свой полк десять лет! Ты знаешь это. Так что я вырастил: воинов или гнилые грибы?!

-- Но мы даже не провели обряд увеличения печени...

Криде снова внимательно посмотрел на меня, так что всякое желание возражать тут же улетучилось. И я бодро воскликнул:

-- Я готов!

-- Мы все готовы! -- подхватил Ткварега. -- Час мести настал! Нет спасения!

-- Вперед, дети мои!-- приказал Криде.

-- Сики хайни, баба! -- откликнулись мы.

Солдат не пришлось долго уговаривать свести счеты с тлинасигуси. Все они пылали лютой ненавистью к вещуньям, и мне скорее приходилось сдерживать их пыл, чем подгонять, когда мы бросились к исидаану, в котором стояли хижины королевских жен и прислуги у-кини. Охранявший вход в исидаан взвод красной роты приветствовал нас радостными криками. Но здесь наш план начал рушиться... В той части даана, где находились хижины полка Тка-Валидо поднялись одновременно несколько столбов пламени и тоже раздались крики. Сработать тихо не удалось, Ткварега, как обычно, был неосторожен. <174>Са-ва-касс!<175> -- долетел рев атакующей гвардии. В исидаане поднялась суматоха.

-- Солдаты! -- заорал Криде, понимая, что настало время идти в открытую. -- Ваш враг перед вами! Съешьте его мясо, выпейте его кровь! Вперед, дети мои!

Взмахом руки я развернул свою роту в три шеренги, и мы бегом ринулись к королевским хижинам. Навстречу нам выступила реденькая цепочка у-кини. Мальчики совершенно всерьез намеревались сразиться с нами. Боя не было, была просто бойня. Два или три гвардейца упали, но это жалкое подобие сопротивления ни на мгновение не задержало их, лишь больше разъярило. Ни один из мальчишек не ушел живым.

Пронзая врага гвардейцы рычали:

-- Мтиа! Мтиа! -- Мясо! Мясо!

Как горный обвал они налетели на хижины. Грохот и треск! В разные стороны полетели листья, жерди... Под руками воинов хижины разлетелись в пыль. Но в первой никого, кроме дрожащих королевских сестер не оказалось. Не нашли мы короля ни во второй, ни в третьей... Наш план треснул еще в одном месте. Если так пойдет дальше, скоро от него останутся одни черепки.

Наше наступление незаметно превратилось в обычный разбой. В нормальном бою воины не посмели бы совершить ничего подобного, но сейчас, вломившись в королевские хижины, они словно потеряли рассудок. Сестры короля с визгом разбегались в стороны,  гвардейцы ловили их... Я не мог узнать дисциплинированных солдат.

-- Мы теряем время, -- бросил мне встревоженный Криде. -- Если У-Натква сумеет скрыться, нам всем придется тяжело.

Действительно, моя рота сейчас больше всего напоминала вылетевшую на песок волну. Мгновение назад -- грозная и стремительная, но превратившаяся просто в булькающую пену...

-- А как же вещуньи? -- не понял я.

-- Не до них!

Этими словами Криде выдал себя с головой. Коварный тваан хотел использовать меня, как слепое орудие для достижения своих целей. Он мечтал единственно о титуле короля! Но события опрокинули все его надежды и расчеты. Солдаты полностью вышли из повиновения. Кое-как я собрал десяток гвардейцев, отчаянно колотя их древком копья по голове, и бросился на поиски У-Натквы. Я хотел защитить тва-думеху от буйства ополоумевшей солдатни.

Сорванная мощной рукой циновка отлетела прочь, и мы с воплями влетели в жилище короля. Тут я получил страшный удар по лбу, рассекший мне голову до самой кости. К счастью, брошенный неопытной рукой нож скользнул в сторону и только сорвал кожу со лба, иначе я грыз бы землю. Смахнув заливающую глаза кровь, я увидел, кто нанес мне предательский удар. В дальнем конце хижины сгрудились тлинасигуси, все пятеро. Отвратительные старухи, они сразу поняли, что только король может защитить их от справедливого гнева солдат, и бросились в его хижину. Однако тва-думехи здесь не было.

-- Взять их! -- крикнул я солдатам.

Вещуний схватили и поволокли наружу. Они пытались сопротивляться, но взбешенные гвардейцы просто прикончили троих, остальные были брошены к ногам Криде. Тваан, распоряжавшийся войсками, выглядел величественно и грозно, как настоящий король.

-- Вот они! -- гордо сказал я.

Одна из вещуний обернулась ко мне и злобно прошипела:

-- Ты скверно кончишь, отродье тухлой рыбы!

Вне себя от гнева, я замахнулся копьем, но Криде перехватил мою руку.

-- Где король? -- спросил он.

-- Его не было, -- ответил я.

-- Дурак!

-- Ищите громокипящего, ищите, -- издевательски захохотала тлинасигуси. -- Он милостиво отблагодарит изменников.

-- Заткнись! -- Криде ударил ее факелом по лицу. -- Вы захотели слишком много и не жалуйтесь, что получили по своему аппетиту!

-- Глупый мальчишка! -- огрызнулась вторая старуха. -- Неужели ты думаешь, что убив нас, ты уничтожишь братство тлинасигуси? -- Первая только стонала, зажимая ладонями лицо, между пальцев ее струилась кровь.

-- Я просто показал вам, что прав тот, у кого за спиной копья, а не слова, -- ощерился Криде.-- Никто не смеет пересекать дорогу полка!

-- Глупец, -- повторила вещунья.-- Я вижу тебя до самого дна твоего вонючего желудка! Ты замыслил стать королем, я ведь чую это. -- Криде торопливо закрыл лицо щитом, чтобы вещунья не выпила его душу. -- Твои мысли дурно пахнут. Но, став королем, ты сам придешь к нам!

-- Убейте ее! -- поспешно приказал тваан. Я взмахнул копьем, изо рта старухи хлынула кровь, однако, захлебываясь, она пробормотала:

-- Ты придешь к нам, тва-думеха...

Гвардейцы долго тыкали копьями в бесформенную кучу шкур, недавно бывшую двумя вынюхивательницами.

-- Проклятье, -- проворчал Криде. -- Если У-Натква проберется к хижинам полка Тка-Валидо, нам придется основательно потрудиться.

  Мне стало нехорошо. Напрасно я связался с этими авантюристами. Но ведь они просто прикончили бы меня... Да сейчас и поздно колебаться, мы связаны одной веревочкой и пойдем вместе до конца.

  Тем временем отдельные пожары в индаане слились в сплошной огненый вихрь. Подсвеченная снизу грива черного дыма жутко клубилась на фоне темно-синего неба. Криде, глядя на зарево, покачал головой.

-- Если тваан Камехатулуна догадается, что означает эти пожары, вскоре здесь будут все четыре полка.

Если, если, если... Как много если!

-- Он будет здесь в любом случае, -- мрачно ответил я. -- Неясно лишь бросится от тушить пожар или ринется в бой. Но в любом случае нам следует поторопиться.

Криде махнул рукой.

-- Я хорошо знаю Ситеку. Как тваан он совсем недурен, но как инсвелан -- никуда не годен. Он может только погубить свой корпус, если вздумает командовать сам.

-- Опять если, -- не удержался я.

-- Да, опять если.

С величайшим трудом, сорвав голос, я собрал белую и красную роты, и мы двинулись на помощь Тквареге. Хаос и паника царила в индаане. Когда навстречу нам из дыма выскочила группа солдат, гвардейцы, не колеблясь ни мгновения, взмахнули копьями -- и все встречные полегли на месте. Только потом мы различили черные щиты с двумя белыми полосами -- знак полка Тка-Танас, наших союзников. Вот к чему приводит неразбериха ночного боя. Дурной знак, но для сожалений у нас не было времени.

К счастью солдаты узнали перемазанного кровью и закопченного Ткриту прежде, чем случилось еще одно непоправимое. Он торопливо рассказал, что король сумел-таки пробраться в расположение полка Тва-Валидо. Скорее всего У-Натква, позабыв королевское достоинство, просто перемахнул ограду исидаана, как нашкодивший мальчишка. Подняв по тревоге полк, он объявил, что колдуны, опасаясь завтрашнего вынюхивания, начали резню, околдовав гвардейский полк. Солдат Тквареги и Ткриты встретили копья, между хижинами закипели беспощадные поединки -- бой распался на множество отдельных стычек. Умению и напору гвардии защитники короля противопоставили численность. Ткрита тоже сразу понял, что любое промедление несет для нас опасность погибели, и немедленно отправился за подкреплениями. Однако когда его солдаты узнали, что сражаться придется не только против вещуний, но и против короля, колеблющихся оказалось гораздо больше, чем Ткрита рассчитывал вначале. Одно хорошо -- полк все-таки не выступил в поддержку У-Натквы.

Я немедленно двинул в дело свои две роты, хотя это и не принесло быстрой победы. Разбушевавшаяся стихия оказалась сильнее людей. Постепенно едкий дым, фонтаны искр и пылающие головешки оттеснили сражающихся к выходу из индаана. И здесь Криде показал, что, несмотря на всеобщее безумие, он головы не потерял. Повинуясь его приказу, гвардейский полк и солдаты Ткриты покинули индаан и, отойдя на расстояние тысячи локтей от входа, построились в боевой порядок. Следом за ними огонь выгнал в поле солдат короля, среди которых путались солдаты полка Тка-Танас, так и не прибившиеся ни к какому берегу. Их убивали и те и другие. Не со зла, а просто чтобы не мешались.

Командиры мятежников собрались вместе.

-- Что теперь будем делать? -- спросил Ткрита, потирая обожженную щеку. -- Я полагаю тваан Камехатулуна уже двинулся сюда.

-- Не обязательно, -- возразил Ткварега. -- Мало ли случается пожаров.

-- Особенно в индаане, -- язвительно закончил Ткрита.

-- Свечи нашего времени догорают, -- нетерпеливо бросил Криде.-- Мы произведем еще одну атаку и будем уходить, чем бы она не кончилась. Даже если мы уничтожим врага, нам не удержаться среди горящих развалин индаана. У нас останется слишком мало солдат, и талантов Ситеку хватит, чтобы победить.

-- Но если победим мы, то у нас появляется шанс... -- робко сказал я.

  -- Какой? -- процедил Криде.

-- Мы можем сказать, что тлинасигуси пытались колдовством уничтожить короля, и мы сражались за него.

-- Но что скажут уцелевшие?

-- Их не должно остаться.

-- Похоже, я недооценивал тебя, Мнийаза, -- прищурился Криде. Нужно иметь большую печень, чтобы предложить кровавую войну. Давненько мы не слыхали о ней.

-- Мтиа цукону -- наша последняя надежда. Отступать нам некуда.

Гвардейский полк выстроился в четыре шеренги, на правом фланге заняли место солдаты Ткриты. По распоряжение Криде они образовали длинную колонну. Ткварега заметил, что это не по уставу, но Криде резко оборвал его. У-Натква пытался построить свое небольшое войско, но ему сильно мешали беженцы. Как и полагалось правилами военного этикета, король отправил к нам герольда. Уж и не знаю, что он собирался нам предложить. Может даже жизнь? Сейчас необходимо было отрезать действительно все пути отступления для Криде и Тквареги. Вдруг они решат откупиться нашими головами, а есть землю мне совершенно не хотелось. И потому, не дожидаясь пока герольд заговорит, я размахнулся и бросил копье. Рука мне не изменила.

-- Мтиа цукону! -- неистово закричал я.-- Веди нас, У-Криде. Сики хайни, баба!

-- Сики хайни, баба! -- отозвалась моя рота, и двести человек дружно топнули правой ногой.

-- Дети мои, вот ваш враг! -- Я вытянул копье в сторону королевского отряда. -- Злые колдуны хотят извести всех честных воинов, сделать так, чтобы до скончания поднебесной в новом огне тлинасигуси стояли ближе к сердцу короля, чем солдаты. Вот ваш враг! Съешьте его!

И я бросился вперед, стараясь не думать, что могу бежать в атаку один. Нет, моя рота не подвела меня и, не ломая строя, последовала за командиром. Мы налетели на врага подобно урагану. Раздался грохот сталкивающихся щитов, пронзительные вопли раненых, приторно запахло свежей кровью. Под нашим напором королевский отряд подался назад, и в этот момент полк Тка-Танас словно молот ударил по его левому флангу. Какое-то время королевские солдаты, ошеломленные внезапным нападением, еще держались, но потом их строй рассыпался, и они бросились наутек.

  -- Съеште их, дети мои! -- оглушительно взревел прямо над ухом у меня Криде, повелительным жестом отправляя в погоню свои последние резервы. -- Заставьте их грызть землю! Пусть ни один не уйдет!

Победа была стремительной, полной и кровавой. Новый тактический прием У-Криде -- я впервые назвал его для себя королевским титулом. Для себя, не для солдат! -- оказался великолепным. Однако У-Натквы среди мертвых не оказалось, резвые ноги вновь спасли короля. И потому, хоть мы и победили, настал наш черед бежать.

@St = ...мощная горная гряда, пересекающая континент в меридиональном направлении. Средняя ее высота превышает три с половиной километра, перевалы крайне немногочисленны. Реки текут почти точно с запада на восток. Крайне любопытным природным феноменом является гигантский кратер диаметром более пятисот километром, предположительно метеоритного происхождения. Радиационный фон в кратере значительно превышает норму для планеты. Его источник неясен. К югу от кратера находятся обширные болота, питающие реку...

...больше всего это напоминало отступление наголову разбитой армии. Нам не приходилось подгонять солдат, они бежали сами. Ночь, темнота, неразбериха... Если бы не самообладание У-Криде, от армии остались бы жалкие воспоминания. Я стал еще больше уважать короля.

  Ночной форсированный марш. Пожалуй, именно так при желании следовало назвать наше настойчивое стремление оставить как можно больше горизонтов между собой и индааном.  Лишь на рассвете мы разобрались, куда, собственно, бежим. Оказалось -- на восток. Это лишний раз доказало, что в минуты опасности ноги сами выбирают наиболее безопасный путь. Ведь в западных твадаанах была расквартирована большая часть армии У-Натквы, гарнизоны вдоль восточной границы королевства были много слабее. Дело в том, что на востоке земли королевства И-Надумеха завершались неоглядным болотом, пересечь которое было крайне трудно, переправить армию -- невозможно, а убраться восвояси с добычей... И думать не приходилось. Поэтому ни У-Натква, ни наш сосед -- У-Хлокази не тратили понапрасну сил на охрану тростников и лягушек.

Сейчас мы должны были ожидать решения своей судьбы. Если король пошлет за нами погоню, то наша безопасность обернется нашей же гибелью. Выбраться из болот будет более чем сложно. Предстоял приятный выбор: то ли пересечь болото, не имея проводников, то ли прорываться сквозь строй королевской армии. Об уходе на север, через Громовые горы и Страну уродов никто не заикался.

А пока Ткварега с великим удовольствием принялся исполнять обязанности инсвелана. Он выстроил вдоль дороги все наше невеликое войско, чтобы доподлинно выяснить, какими силами мы располагаем. Подсчет не принес нам большой радости. Налицо был гвардейский полк, часть полка Тка-Танас и еще какой-то сброд. Всего около двух тысяч человек. По-моему для основания нового королевства справедливости маловато. Утешало одно -- эти две тысячи были полностью нашими. Мало того, что они отказались повиноваться королю, они сражались против тва-думехи. Позади них осталась только смерть -- в бою, от дубины палача или похуже... Выбора у них не было, с нами и до конца.

-- Дети мои! -- обратился я к воинам, решив, что от Тквареги ничего путного ждать не приходится. Новый инсвелан речей произносить не умел. -- Сегодня мы вступили в бой с несправедливостью, с узурпатором, предательски поправшим непреложные заветы блаженного У-Макеси. Основатель королевств ангони говорил: копье основа справедливости. Так ли это?

Ответом мне было недоуменное молчание. Даже У-Криде не вполне сообразил, куда я веду и кидал на меня тревожные взгляды. Но не перебивал.

-- Наши деды пришли в эту землю, чтобы разнести заветы У-Макеси на всю поднебесную, чтобы установит справедливость и равенство среди дикарей, не знающих закона! -- Я начал кричать. Следовало любыми средствами расшевелить молчащую толпу, только в состоянии возбуждения она будет повиноваться нам. -- И мы добились великой цели! Так?!

-- Так, -- вразнобой ответили смущенные солдаты.

-- Законы высшей справедливости всегда были законами пятнадцати королевств, и сами короли были лишь покорными слугами законов. Но пришли дурные времена, наш бывший король начал забывать непреложные заветы. Мог ли он после этого оставаться королем? Нет! Любой, посягающий на незыблемые принципы должен быть сметен! Так ли это?!

-- Так, -- уже уверенней ответили солдаты. Криде поощрительно улыбнулся. Он начал понимать мою игру.

-- Натква оказался неспособен править страной. Он подпал под власть злых людей -- тлинасигуси. Движимые злобой и завистью они заставили Наткву нанести большой ущерб королевству, перебив много достойных воинов. Бывший король посягнул на самые устои справедливости... Он неисправим и не способен исправиться. Потому мы отвергаем Наткву! Поправший заветы должен грызть землю!

-- С неба гремит гром истины! -- отозвались солдаты.

-- Но с нами есть человек королевской крови, человек, который всегда свято блюл законы справедливости. Достоин ли такой человек звания короля?!

-- Да-а! -- прокатился грозный клич.

Криде так и не понял, в какую ловушку я его заманил. Если солдаты могут провозгласить его королем, то совершенно так же они могут объявить королем и любого другого. Но в миг торжества он не заметил этого. Только ехидный Ткрита криво усмехнулся, слушая мои разглагольствования.

-- Славься, тва-думеха! -- завопил я.-- Веди нас, У-Криде!

-- Веди!

-- Сики хайни, баба!

-- Сики хайни, баба! -- Воины топнули правой ногой в знак повиновения.

У-Криде был доволен. По его настоянию под мою команду был передан гвардейский полк, один из трех вновь сформированных. Но, конечно же, этого было слишком мало... У-Криде в тот же день разослал доверенных людей по всем окрестным даанам с приказом своим сторонникам собираться в Тлинаха -- самом восточном из военных даанов королевства. Он умело использовал недовольство военной верхушки действиями короля. Правда, Тлинаху еще предстояло захватить, но мы не сомневались в успехе.

Тваан Тлинахи, разумеется, ничего не подозревал о событиях в индаане и потому встретил нас радушно. Он так и умер с улыбкой на устах, удар копья Тквареги был точен. Бедняга даже не успел пожалеть о своем гостеприимстве. гарнизон Тлинахи, не колеблясь, присоединился к нам. Несколько недовольных  не в счет. Но У-Криде многозначительно заметил, что он примет меры, чтобы самому не быть застигнутым врасплох...

@St = ...сосуществование двух биологически различных рас гуманоидов. Таманагони -- <174>люди скота<175> -- как и следует из самоназвания, скотоводческие племена на стадии распада первобытно-общинного строя и зарождения рабовладельческого государства. Земледелие -- примитивное. Умеют выплавлять железо. Поселок, называемый дааном, является единицей общественной структуры, в даане живет отдельный клан. В последнее время появились племенные объединения, неправильно именуемые королевствами. Настоящей государственной структуры не имеют, хотя отдельные ее звенья -- регулярную армию, зачатки налоговой системы -- можно обнаружить. Самоназвание ангони употребляют представители кочевых племен, захвативших южную часть материка.Оно означает <174>пришедшие с севера<175>. Нкомми -- ? -- об этом клане сказать что-либо определенное крайне трудно. Сведения практически отсутствуют. Иной метаболизм, возможно основанный на поглощении части спектра электромагнитных волн в диапазоне мягкого Y-излучения. Неподтвержденные телепатические способности в пределах планеты. Возможен телепатический  контакт с животными. Об общественной организации не известно ничего. Район обитания резко ограничен -- кратер Громовых гор. В отличии от таманагони обладают письменностью. Согласно местным легендам являются хранителями заветов У-Макеси -- ? -- легендарного персонажа. Можно предположить что нкомми не являются продуктом эволюции расы разумных данной планеты. Но гипотеза требует...

...только как загноившаяся заноза беспокоила мысль о неотвратимой стычке с королевской армией. В распоряжении Натквы имелось пятьдесят полков, у нас -- четыре. Соотношение убедительное. Тут за каждый прожитый день начнешь благодарить небесный гром. Натква, вне всякого сомнения, собирал силы. Что мы могли противопоставить им? У-Криде долго размышлял и все-таки решился. Он вызвал к себе Ткварегу и ласково сказал:

-- Инсвелан, ветер носит странные слухи.

-- Мои уши открыты, тва-думеха, -- насторожился Ткварега.

-- Поговаривают, что в некие времена ты общался с выходцами из земель уродов.

Ткварега энергично замотал головой.

-- Злобный навет, Сын Грома. Никогда в жизни я не сталкивался с безволосыми нкомми.

-- Я говорю это не для осуждения, мне нужна твоя помощь. Ведь помимо безволосых, в Громовых горах живут еще дети керита.

Мы невольно отпрянули прочь. Заговорить о таком... Действительно У-Криде был незаурядным человеком, если рисковал пойти на такое. Поговаривали, то это братство не только общается с порождением ушедших времен, но и сами дети -- тоже не люди, а духи прошлого... Никто всерьез не верил подобным росказням, однако искушать судьбу так близко от их обиталища. Один Ткварега сохранил спокойствие.

-- Никто из людей там не был, -- неопределенно возразил он.

-- Говорят, что ты знаком  с ними и можешь их вызвать, -- продолжал настаивать на своем У-Криде. -- Битва с королем кончится для нас неминуемым поражением, если только мы не призовем на помощь новые силы.

Заметив смятение на наших лицах, У-Криде властно прикрикнул: -- Я король, и я так решил! Все последствия я беру на себя! Моим детям надлежит покорно выслушать мой приказ и исполнить его незамедлительно и точно. Всякий неусердный понесет тяжкую кару! Чтобы покарать несправедливость и восстановить равенство, все средства хороши! Потом мы отбросим в сторону ненужное.

И мне вспомнились слова старой вещунье. <174>Ты еще позовешь нас...<175> Неужели она была права, и любой король не может обойтись без помощи владеющих душами? Но, может, тогда лучше тлинасигуси, чем дети керита?

Ткрита опасливо вставил:

-- Я слыхал, что они появляются сами, не слушая ничьих призывов...

Даже этого проходимца зацепило! Побаивается. Но У-Криде настаивал:

-- Я повелеваю!

Ткварега нерешительно промямлил:

-- Я точно не знаю... Но когда-то очень давно слышал...

Конечно, я подозревал, что кончится именно этим. Хоть мы с Ткварегой и были в неплохих отношениях, но я с самого начала подозревал... Братство не отпускает людей, однажды в него вступивших. Дети найдут своего брата и под землей. Съевший ЭТО выдает себя запахом мыслей... Впрочем, знал это и У-Криде.

-- Ты можешь вызвать своих братьев, чтобы они дали мне совет?

Инсвелан окончательно загрустил.

-- Я попытался бы... Но мои мысли слабо пахнут... Это только нкомми умеют читать дым с мыслями...

-- Так сделай, чтобы они пахли сильнее!

На Ткварегу было жалко смотреть.

-- Вещуньям такое доступно...

-- А тебе нет?

-- Можно попробовать...

-- Тогда пробуй!

Ткварега втянул голову в плечи и еле слышно прошептал:

-- Если тва-думеха приказывает... Его желание -- закон для меня. Но мне потребуется... Мне придется... Съесть ТО...

В хижине повисла мертвая тишина. Роковые слова были произнесены. Ткварега признался, что должен съесть сердце и печень живого человека. Какая мерзость! Любой истинный ангони перед боем проходит обряд увеличения печени, так как вместе с печенью мертвого врага к тебе переходят его смелость и сила. Но ни один человек в здравом уме не посмеет вгрызться в живот живому человеку...

У-Криде долго молчал, потом твердо произнес:

-- Если так надо, так будет. И сейчас же. У нас мало времени.

-- Но... где мы найдем? -- через силу выдавил Ткварега.

-- Наверняка среди нагих солдат найдутся неусердные в любви к королю, -- сухо сказал У-Криде.

Он быстро ощутил себя повелителем.

-- Сики хайни, баба, -- вразброд отозвались мы.

Tаинство нельзя совершать на глазах у толпы, и мы покинули даан. Забившись в чашу колючих кустов, Ткварега развел костер и подбросил в него пахучих трав. Не думаю, чтобы он твердо знал, что делает. Скорее всего инсвелан бессмысленно подражал когда-то увиденному. Как некоторые птицы передразнивают человека... Точно такие же сомнения читались во взоре Ткриты. У-Криде просто следил за действиями Тквареги, и по его неподвижному лицу нельзя было догадаться ни о чем. Пятый... Ну, с тем ясно.

Пламя трещало, столбы красных и зеленых искр, крутясь, улетали в небо. Пряный аромат дурманил голову, и вскоре перед глазами поплыло, я перестал отличать реальность от видений. Ткварега приступил к ужасной трапезе. Жертва извивалась и дико кричала, но инсвелан тщательно проделал все, что положено.

Потом он сел на корточки и обхватил голову руками...

Вдруг прозвучал негромкий протяжный вой. Неведомое чудовище словно рыдало, жалуясь на то, что мы его потревожили. Я заметил, что громко стучу зубами. У-Криде чувствовал себя не лучше. Керит -- страшный зверь. Он легко проходит сквозь толстую ограду из колючек, останавливающую любого другого хищника, одним ударом когтистой лапы сносит голову человеку и не знает пощады... Вой повторился, но теперь он раздавался совсем рядом. На мгновение вновь пришла жаркая ночная тишина, однако ее разрушило четкое равномерное лязганье, похожее на удары крошечного молоточка по наковальне.

-- Это он... -- испуганно выпучил глаза Ткрита.

-- Я не желал такого союзника, -- ответил я, опасливо глядя на спину У-Криде.

Сплошная стена колючих ветвей с треском разошлась, и в образовавшуюся щель просунулась исполинская морда с горящими тусклым красным светом глазами. Еще два удара мощных лап -- и образовался широкий проход. Неяркий свет луны смутно обрисовал странную пару -- диковинный зверь, похожий на пятнистого трупоеда, но только высотою в шесть локтей, и широкоплечий карлик, сидящий верхом на нем. В одной руке карлик держал тяжелое копье, в другой -- кожаный мешок.

Но мне померещилось, что сквозь эту картину наплывает другая, что я вижу гораздо более ужасное создание... Или это был просто кошмар?

Сколько небылиц рассказывают о неведомом! Я в них никогда не верил и оказался прав. Говорят, что дети керита ездят на этих чудовищах, отталкиваясь одной ногой от земли. Вздор! Ноги карлика беспомощно болтались в воздухе.

Кажется, он почуял мои думы, потому что бросил на меня взгляд, прожегший насквозь. И я зарекся впредь даже думать о нем непочтительно.

-- Зачем ты разбудил меня? -- голосок у карлика был именно таким, как я ожидал: тонким и писклявым.

Ткварега сипло откашлялся.

-- Спящие долгие годы хорошо помнят прошлое и могут предсказать будущее.

-- И что же?

-- Мы хотим испросить твоего совета.

Карлик пронзительно, с подвизгиванием, засмеялся.

-- Ты просишь очень много.

-- Я знаю, -- робко улыбнулся Ткварега.

-- Горе разбудившему прошлое ради пустяка.

И снова перед моим взором проплыло странное лицо: воспаленные гноящиеся глаза без ресниц, лысый череп...

-- Я прошу тебя ради большого дела.

-- Это для тебя оно большое. Для всемогущего времени -- ничтожное.

В голосе карлика зазвучала угроза.

-- Дела человеческие переживают время, -- неожиданно резко бросил У-Криде.

Карлик от неожиданности приоткрыл рот. В свете костра сверкнули его острые хищные зубы.

-- Говори.

-- Посоветуй, как сделать слабое сильным и малое -- великим.

Ткварега прикрыл рот ладонью. Теперь говорил король. Колдун задумался.

-- Сделай легкое -- тяжелым, а узкое -- широким. Раздень одетое и раздели единое.

-- То есть?

-- Ты умный человек, думай. -- Карлик рассмеялся.

Вдруг стоящий недалеко зверь задергался, как в икоте, разинул пасть и раздался такой жуткий потусторонний хохот, что кровь застыла в жилах. Наверное так кричат духи зла. Все мы невольно закрыли глаза. А когда набрались мужества вновь открыть их, наш страшный гость пропал. Осталось только его копье, воткнутое в землю. Что самое странное -- смятый кустарник почему-то поднялся и распрямился, хотя все мы собственными глазами видели, как керит ломал его. И следы размером в локоть ясно отпечатались на земле.

-- Сделай врага другом...-- долетело из темноты.

Мы испуганно переглянулись и опрометью бросились в даан. Разгадывать загадки колдунов у нас не было никакого желания.

@St = ...меры длины:<R>палец -- около 1,5 сантиметра<R>локоть -- около 35 сантиметров<R>горизонт -- около 4,5 километров...<R>

  ...визит колдуна принес нам удачу, хотя связывать слово <174>помощь<175> и детей керита по меньшей мере странно. Удача приплелась к нам на истертых в кровь, опухших ногах и рухнула замертво у входа в даан. Это был один из посланцев У-Криде. Нам пришлось немало повозиться, прежде чем он пришел в себя. Но благодаря пиву и молоку, повязкам из целебных трав, наложенным на кровавые волдыри, он пришел в себя и прохрипел одно только слово:

-- Война...

Сначала мы решили, что пришел наш последний день. Но выяснилось, что все обстоит как раз наоборот. Сами того не зная, мы подобрали исключительно удачный момент для выступления. Снова заполыхала западная граница королевства. Наследник У-Талингасвайо король У-Джобе решил попытаться еще раз покарать бунтовщиков. Он, как и его отец, упрямо не признавал существования королевства И-Надумеха. Вновь его орды заполнили горные проходы, и Натква был вынужден бросить всю армию на запад. Мы получили отсрочку.

Теперь следовало подумать над сказанным колдуном. Прежде всего мы бросились разыскивать оставленное им копье. Оно так и торчало в земле рядом с остывшим пепелищем. Сначала мы ходили вокруг него кругами, наконец, повинуясь немому приказу короля, Ткварега зажмурился для храбрости и взял копье в руки. Оно ничуть не походило на обычное метательное копье ангони. Древко имело длину около четырех локтей, и вместо наконечника его венчало тяжелое обоюдоострое лезвие длиною более локтя и шириной в ладонь.

-- Такое копье трудно метнуть, -- заметил инсвелан, оценивающе взвешивая оружие в руке.

-- А оно и не предназначено для метания, -- возразил я. -- Вспомни наш последний бой. Вот где нам пригодились бы такие копья.   -- Но... Так не принято... У нас другие обычаи...

-- Обычаи создаются людьми, -- У-Криде взял копье и попробовал лезвие ногтем.

-- И еще... -- мрачно добавил Ткрита.-- Это копье не наносит ран. Оно может только убивать.

Мы долго молчали с подозрением глядя на копье. Неспроста колдун подбросил его. Наконец Ткрита облизал губы и сказал:

-- Не понимаю, почему вы не решаетесь повторить то, что уже было однажды сказано. Мы идем новым путем, и потому должны использовать новое оружие для новой войны... Мтиа цукону...

-- Кровавая война... -- вздохнул У-Криде.

-- Да, война на истребление, -- жестко подтвердил Ткрита. -- Я повторяю: эти слова уже были произнесены!

Король подозрительно взглянул на меня. И как я не догадался в ту ночь откусить себе язык?!

-- Давно я не слышал о такой.

-- Как вы можете! -- возмутился я. -- Это противно обычаям ангони! Мы должны строго соблюдать их.

-- Ты хитрый человек, Мнийаза, -- ехидно сощурился Ткрита.-- Всегда первым кричишь: <174>Перейдем реку!<175> Но глубину брода предоставляешь определить соседу. А потом норовишь торжественно провозгласить: <174>Я же предупреждал, что там глубоко<175>. Не выйдет. Мы помним все!

-- Бросьте глупые споры, -- оборвал нас У-Криде. -- Лучше скажите, откуда колдун знал, что именно нам потребуется. Ведь он приехал с этим копьем.

-- А может он нарочно подталкивает нас... -- предположил я.

-- Кончайте крутить! -- вспылил Ткварега. -- Я считаю, что все, помогающее нам победить -- приемлемо! Какие раны наносит новое копье, пусть беспокоит наших врагов.

-- Установление высшей справедливости оправдывает твердость, -- согласился У-Криде. -- Блаженный У-Макеси подтверждает это. И мы, ангони, должны исполнять его заветы.

Мы снова замолчали.

Сомнения глодали нас подобно пятнистым трупоедам. В последнее время война все более теряла свой благородный рыцарственный характер. Еще три-четыре поколения назад она больше напоминала праздник. Когда два клана решали начать войну, то назначался специальный день. Все жители обоих даанов выходили в поле, чтобы принять участие в пляске. Каждый клан выставлял пять раз по две руки юношей, цвет и гордость даана. Женщины и дети устраивались на склонах соседних холмов, радостными криками подбадривая оба отряда. После пляски противники выстраивались в ста шагах друг от друга, вперед выходили храбрецы и начинали всячески поносить врага. После словесной перепалки завязывались поединки. Бойцы метали копья, каждый подбирал брошенные противником и кидал их вновь. Наконец побежденные пускались наутек, а счастливые победители начинали пляску радости, не преследуя их. Скот доставался победителям, раненые попадали в плен, но как правило возвращались за умеренный выкуп.

Но это, увы, далекое прошлое. Королевства объединяют множество даанов, и армии выросли до двадцати и тридцати тысяч солдат. А то и больше, как у Натквы, что б ему грызть землю. Королевства ангони начали жить по непреложным заветам блаженного У-Макеси. Теперь все мужчины были собраны в военных городах -- твадаанах -- среди воинов своего клана. Службы была достаточно тяжелой, а дисциплина -- не обременительной, но строгой. Воины соблюдали ее добровольно, порукой тому являлась честь полка.

Не сомневаюсь, что все это было подсказано безволосыми нкомми. Эти колдуны были много страшнее обычных абатагати, потому что обладали искусством красть слова. Они ловили слова в воздухе и привязывали колдовской жидкостью к белой шкуре. После этого никто не мог услышать пойманного слова, если только нкомми не выпускали его временно на волю. Они подсказали королям, как создавать армии, покорные королевской прихоти. Воины охраняли порядок внутри государства, вели войны, совершали набеги для наказания ослушников и пополняли королевскую казну -- стада. За это они получали благодарность короля. Армия сама кормила себя. Король лишь иногда выделял несколько быков из своей казны, собирать плоды воинам приходилось самим. Они не роптали -- таков был заведенный порядок -- и выполняли свой долг перед королем. Близлежащие мтидааны помогали королю содержать солдат, присылая продовольствие. Так что тяжелее всех приходилось грязеедам.

Воины воспитывались в духе повиновения королю, смерть была уделом ослушника. И это тоже было справедливо.

Сражения становились все более кровопролитными, но безрезультатными. И тогда безволосые предложили королям использовать громовые копья. Для этого не требовалось несколько тысяч хорошо обученных воинов. Нужен был всего лишь один человек, искренне преданный  тва-думехе  и  готовый  пойти  на смерть.

Короли охотно приняли помощь нкомми и очень быстро превратили свою страну в пропитанную ядом пустыню. Ведь это так просто и соблазнительно -- один удар громового копья, и от индаана твоего заклятого врага остается только наполненная клокочущим пламенем яма. Правда наследник погибшего обычно отвечал тем же... А поскольку изготавливать громовые копья могли только безволосые, короли ангони все больше и больше попадали к ним в зависимость. Очень скоро в стране ангони стало невозможно жить. Одни только безволосые ходили по полям, засыпанным ядовитым пеплом.

И племена двинулись на юг. Пройдя многие горизонты трудной и опасной дороги, они перевалили через Громовые горы и рассеялись по великой равнине, основав пятнадцать королевств справедливости, равенства и счастья.

Но вот опять нас подталкивают к тому же... У-Криде сделал первый шаг, позвав сына керита. Потом, несомненно, будет сделан второй, третий. Появится нкомми... Хотя нам необходимо как-то уравновесить численное преимущество армии Натквы...

@St = ...было время света и время тьмы, ибо в свете солнца людьми владела тьма невежества и тьма беззакония. Так было долго и так было всегда. Однако настал день тьмы и ночь света. Яркое солнце в полдень померкло и укрылось черной шкурой, ночью же вспыхнул сине-белый свет мертвого дерева. Оно протянулось поперек всего неба, пуская в стороны белые и голубые копья. Нельзя было даже взглянуть на знаки громового гнева. Где такое копье касалось земли -- камень горел и плавился... Среди черного неба родилось второе солнце. Оно опустилось на мертвое дерево и по нему снизошло на землю, обжигая ее своим пламенем. Земля плакала огненными слезами, и скалы обращались в пар. Белый песок становился черным, а черный -- седым. Огненные деревья выросли во множестве, закрыв собой небосвод. Те из людей, кто попал в их тень, лишились разума. Кровь их превратилась в желчь, а семя стало убийственным ядом. Неслыханные чудовища родились от них. Иным же повезло, и обратились они в бесплотные тени... Снизошедшее солнце раздвинуло горы и опрокинуло землю. А когда утих гнев справедливости, увидели люди невиданное, услыхали неслыханное, ощутили непознанное и помутился их разум... Но пришел взявший на себя их боль, вразумивший упрямых, открывший глаза слепым... Так в огне и крови сошел на землю блаженный У-Макеси, совершивший невозможное, ибо он научил людей справедливости и установил меж ними равенство и закон...

...У-Криде решил проверить качества своей армии и вывел ее из Тлинахи, чтобы совершить небольшой марш по окрестностям индаана. Но мы забыли простую вещь -- нельзя безнаказанно дразнить хищника. Сначала он будет предупреждающе порыкивать, махнет когтистой лапой раз-другой, а потом, когда терпение истощится, ударит. Ударит так, что кровь брызнет во все стороны и кости захрустят.

Не знаю, кто решил проявить инициативу -- Натква, обуреваемый жаждой мести, или Ситеку, обуреваемый желанием угодить королю. В любом случае терпеть занозу, воткнутую в затылок, не станет никто. А наша армия была именно такой занозой. Король двинул против нас (будем думать, что именно король) армию под командой своего брата, а мы узнали об этом к величайшему сожалению, слишком поздно. Армия сама заявила о себе, мы увидели марширующие колонны на гребнях холмов, окружающих наш лагерь.

В составе нашей армии было много ветеранов, и потому паника, внезапно ее охватившая, была просто неприличной. Да и неожиданной. Люди сбились в кучу, размахивали руками, кричали. Кое-кто даже бросился бежать. Это гвардейцы-то! Отборная часть, стержень армии, надежда и опора короля! Позор! Я не узнавю собственных солдат. На какое-то мгновение растерялись даже командиры, пораженные более хаосом в собственных рядах, чем смущенные появлением врага.

-- Враг! Враг!..

-- Они близко!

-- Они окружают нас...

-- Они разобьют нас...

Взбешенный Ткварега метался, размахивая копьем и вопил:

-- Успокойтесь, болваны! Стройтесь! Сомкнуть ряды!

Но бесполезно. Солдаты не слышали решительно ничего, они просто забыли о существовании командиров, дисциплины, приказов. Вырвавшись из цепких пут служения, служения беспрекословного, тирану Наткве, они превратились в бессмысленную толпу. Даже не понимаю, как до сих пор они еще слушались нас? Первое же испытание вдребезги разбило все иллюзии. Оружие?.. Это не смешно. Любое оружие сильно человеком, который его держит. Наши предки это блестяще доказали, когда У-Нгаде, ведя за собой ничтожную горстку воинов сумел покорить целую страну, заставив племена бадукуенов, солинаванги, тамансагаан разделить с ним неправедное. Их было много больше, целые орды захлестывали правильные ряды армии ангони и откатывались назад, разбившись не об острия копий, но о железную дисциплину. И вот сегодня мы сами оказались в положении тех самых диких племен. Даже в кошмарном сне мне такое не снилось!

Проклятый Ситеку все делал с показной медлительностью. Он словно старался продемонстрировать нам нашу полнейшую беспомощность. Хромая жертва никуда не денется из пасти хищника. Один за другим полки Ситеку выходили на вершины холмов во всей красе. До нас долетело монотонное зловещее пение.

@St = Будем убивать, убивать! Не так ли, дети мои?<R>Наши копья окрасятся кровью! Не так ли, дети мои?<R>Нас вскормил У-Макеси горячей кровью! Не так ли, дети мои?<R>Кровь -- наше молоко, высосем его из тел врагов!<R>Проснитесь, дети справедливости и равенства, проснитесь!<R>Хищник принюхивается, трупоед рычит!<R>Они чуют близкую поживу. Не так ли, дети мои?<R>Вот враги, не любящие короля. Не так ли, дети мои?<R>Заставим их грызть землю, забьем им глотку камнями!<R>Будем убивать, убивать! Не так ли, дети мои?<R>Са-ва-касс! Са-ва-касс!<R>

У меня мороз пробежал по коже. До сих пор мне не приходилось слушать боевую песню ангони со стороны. Обычно я сам, не жалея, драл горло, выкрикивая грозные слова. В строю кроме собственных воплей ничего не слышишь. Надо признаться откровенно -- песня внушала ужас. Тогда я понял наших старых врагов, у которых буквально опускались руки.

Нечто похожее, видимо, почувствовал и Ткварега, потому что он грустно сказал:

-- Кажется мы погибли. Хотя, разумеется, мы продадим наши жизни так дорого, то этот бой враг запомнит навсегда.

Несколько иначе смотрел на все происходящее У-Криде. О, это был истинный король, повелитель до мозга костей, Впрочем, его можно понять. Нас палачи просто прикончат, зато какие мучения выберет Натква для него предсказать невозможно. Наш король всегда был памятлив, но злопамятен -- втрое. Поэтому У-Криде врезался в толпу, нещадно ругаясь и щедро рассыпая удары древком копья направо и налево.

-- Лишенные печени подонки! Слизняки! Жалкие твари! Зачем вы бежали от колышков тлинасигуси?! Чтобы бесславно погибнуть под копьями карателей?! Неужто за два дня вы забыли все, чему вас учили десять лет? Стройтесь! Стройтесь в ряды! К оружию! Командиры, где вы? Гром на ваши пустые головы! Иначе нас всех перережут, как скот на пиру! Клянусь громовыми копьями, мы разгоним эту банду мошенников прежде, чем догорит одна свеча. Только постройтесь в боевой порядок! Вы же гвардия! Лучший полк короля! Неужели у всех вас разом пропала печень? Или вид этих жалких баб сломал вам хребет?!

Бесполезно! Словно столбняк разом заставил всю нашу армию окаменеть.

Ситеку тем временем остановил свой корпус в десяти бросках копья от нас. Четыре полка выстроились в линию, пятый остался в резерве, охранять инсвелана. Ситеку был настолько уверен в победе, что даже не счел необходимым двинуть в бой всех своих солдат. На его месте, впрочем, я действовал бы так же самоуверенно. Бой еще не начался, но победа уже одержана.

У-Криде продолжал бесноваться, хотя его слова и не действовали. Нужно было спасать короля, а заодно и свою шкуру. Поэтому я ринулся ему на помощь.

-- Мерзавцы! Вы что, неусердны в любви к королю?! Измена в наших рядах?! Кто? Кто виноват? Ты?! Или ты, проклятая морда?! Кого подкупил Натква?! -- кричал я, размахивая копьем. -- Кто подбивает армию к бунту? Вы уже забыли, что такое неповиновение командиру? Что полагается за это?! Строиться!

У меня на губах даже пена показалась. Тем временем Ситеку что-то говорил своим солдатам. Не сомневаюсь, воодушевлял, призывал покарать отступников. Затем до нас долетел раскат грома:

-- Сики хайни, баба!

Они дружно топнули правой ногой, и земля зашаталась подо мной. Сейчас они бросятся в атаку -- и конец... Я взвыл, поднял копье и насквозь проткнул ближайшего солдата.

-- Вот тебе, изменник! Получай!

То же самое сделал отчаявшийся У-Криде. На земле уже валялось несколько трупов, когда армия Ситеку не спеша двинулась в атаку. Уже и не знаю, запах ли крови, вид ли надвигающегося врага, все-таки вразумил наших солдат, привел их в чувство. Они вяло, неохотно, словно больные, начали строиться. Хотя идеального порядка, которым всегда славилась гвардия, конечно, и в помине не было.

Однако время было упущено безвозвратно. Мы слишком долго метались в хаосе и беспорядке, которые принесли свои горькие плоды. Корпус Ситеку накатился на нас точно каменная лавина, несущая с горы, сметая все на своем пути. Горе неосторожному путнику, попавшему под нее! Как после лавины остаются только растерзанные, изуродованные до неузнаваемости тела, так и каратели оставили позади себя окровавленные, втоптанные в землю трупы. Жалкие остатки нашего войска закружились, как пыль на ветру. Я еще успел порадоваться, что два полка остались в индаане. Будет на кого опереться потом.

А сейчас мы бросились наутек. Испуг придает силу ногам. У нас словно выросли крылья, мы буквально летели, летели быстрее птиц, оставив преследователей далеко позади. Гордыня Ситеку возросла настолько, что он даже не стал нас преследовать. Самонадеянность и гордыня брата короля, только они спасли нас от полного уничтожения.

Прежде чем мы успели разобраться что к чему, между королевским корпусом и нами уже осталось не менее двух горизонтов. Лишь тогда мы почувствовали себя в относительной безопасности.

Остановились все разом. Кто-то упал на сухую траву, кто-то опустился на четвереньки, хрипло дыша. Я выронил копье, и черная пелена застлала мне глаза.

-- Ну, что будем теперь делать? -- спросил Ткварега, тяжело отдуваясь, когда я пришел в себя.

Армии больше не было. Осталась кучка донельзя уставших, измученных, почти безоружных людей. Спаслось не более тысячи человек.

-- Не знаю, -- вяло махнул рукой У-Криде. -- Не знаю...

Он сел на землю и с головой укрылся плащом, показывая, что скорее умрет, чем двинется с места; показывая, что глубоко презирает сброд, называющий себя гвардейцами; показывая, что мы недостойны своего короля.

Я подумал, что может быть поспешно решил поддержать этого слабого безвольного человека. Конечно, он способен на отдельные бурные вспышки энергии, но ведь управление королевством требует постоянной заботы, а не лихорадочных припадков. Легко выглядеть отважным и решительным в окружении тысяч преданных воинов, готовых по одному твоему слову пойти на смерть. И гораздо труднее выказывать королевское великие в дни неудач и поражений. Интересно, что скажет У-Натква, если я принесу ему голову бунтовщика. Правда, не следует забывать, что это все-таки его дядя... Очень может статься, что сначала будет благодарность, а потом -- дубина палача. Поэтому следует позабыть о колебаниях, отбросить прочь уныние и усталость и начать спасать то, что еще не поздно спасти. Не приходится сомневаться, что когда Ситеку опомнится, то он в покое нас не оставит. Ему подскажут, за чем его посылал король, а коль скоро голов бунтовщиков у Ситеку нет, за нами отправится погоня. Поэтому следует любой ценой навести хоть подобие порядка. Если У-Криде безразлична судьба его головы, то я со своей так просто расставаться не собираюсь.

Я отправился к солдатам.  Уговаривал,  пугал, сулил... Но, кажется, своего добился.

За хлопотами день пролетел незаметно, лишь к вечеру я обратил внимание, куда нас занесло во время беспорядочного бегства. И звонко шлепнул себя по лбу. Если раньше я думал, что в минуту опасности ноги умнее головы, то сейчас всерьез усомнился в правильности такого предположения. Это называется попасть из зубов в клыки. Мрачные серые скалы, прорезанные узкими черными трещинами, редкие кустики белесого мха, чахлые пучки пожелтевшей жесткой травы... Это же горная цепь, окружающая страну уродов! Или Громовые горы, если угодно. Здесь можно ожидать любых чудес. Черных, конечно. Вот прилетит ночью крылатый и зубастый конгамато... Явится сам керит, требуя плату за проход в его владения... Мы не знаем, как справиться с одним безволосым, а здесь, за этими горами, они бегают стаями. Хищные твари, не признающие порядка и справедливости.

Я как накликал! Мы сидели, устало щурясь на огонь, когда из темноты бесшумно появился безволосый. Красные отблески заиграли на его уродливом лице.

Каждый раз, когда я смотрю на нкомми, меня охватывает невыразимый ужас. Жуткая, скрюченная, изломанная фигура. Узкие, тесно сжатые губы, от чего рот кажется щелью, длинный крючковатый нос, красные, воспаленные, вечно  залепленные гноем глаза, веки без ресниц и блестящий, словно отполированный, череп. И что-то мне эта кошмарная образина напомнила, где-то я ее видел...

-- Ну что, -- ехидно прошепелявил колдун, -- куда теперь двинется победоносное войско громокипящего У-Криде?

Король зарычал от сдерживаемой ярости.

-- Это мое дело.

-- Я предлагаю вам свою помощь, -- безволосый лукаво ухмыльнулся. -- Не следует отвергать протянутую руку, если ты тонешь в болоте. Я хочу помочь тебе.

-- Но ты потребуешь за свою помощь... -- У-Криде сморщился, как от нестерпимой боли. -- Нам известны цепкие руки нкомми. -- Хотя король сердился, я уже видел к чему идет. Если он употребил вместо клички <174>безволосый<175> название клана, значит он вполне готов разговаривать с колдуном на равных. Вот он, второй шаг, который я предвидел еще накануне. Сначала дети керита, потом безволосые... А что завтра?

-- Мы ничего не потребуем, -- заверил безволосый. -- Ничего, кроме установления справедливости.

-- Справедливости?! -- громыхнул Ткварега.

-- Именно.

-- Но установление ее -- наша главная цель, -- словно прошелестел король. -- Из-за этого мы и пострадали. Только не понимаю, при чем здесь вы?

-- Как так <174>при чем<175>? Ведь блаженный У-Макеси сошел на землю именно в сердце Громовых гор. Мы ласково встретили его, оказали знаки почтения и приняли его учение к своему сердцу. Нет для нас вещи, более дорогой, чем справедливость и равенство. Именно с нашей помощью были созданы пятнадцать королевств ангони.

  -- Не слушай его, тва-думеха, -- вмешался Ткварега. -- Он оплетет тебя паутиной слов и заменит душу другой...

-- Я вижу, вы еще не готовы разговаривать со мной... -- безволосый встал. -- Но я вернусь к вам, когда свеча ожидания догорит до конца. А пока я хочу доказать вам чистоту моих помыслов. Завтра к вам придут посланцы Ситеку. Встретьте их как следует.

-- Откуда ты это знаешь? -- встрепенулся Ткрита.

-- Мы хорошо чуем запах чужих мыслей. Твои, кстати, дурно пахнут.

Ткриту перекосило, а У-Криде так подозрительно прищурился, что сразу стало ясно: он в этом не сомневается. И как следствие -- ненавидит безволосого еще с сильнее, потому что его собственные мысли не являются тайной для колдуна.

Безволосый вроде бы не шелохнулся, но оказался почему-то в десяти шагах от костра. Он помахал нам рукой и насмешливо проскрипел:

-- Не забывайте непреложных заповедей У-Макеси.

И пропал. Глаз не успевал следить за его движениями. Тишину нарушил Ткварега.

-- Я не слишком понимаю, о чем он говорил, на что намекал.

-- Как о чем? -- не понял Ткрита.

-- О какой именно заповеди?

-- Не знаю, -- пожал плечами У-Криде. -- Заповеди я помню наизусть, но что думает безволосый... Не мне гадать.

-- Пожалуй, я знаю, -- нерешительно сказал я.

-- Ты? -- У-Криде мутными глазами уставился мне в переносицу.

-- Да.

-- И что ты знаешь?

-- Объединяют только ненависть и страх.

-- Это нам здорово поможет, -- угрюмо сказал У-Криде.

-- А почему бы и нет? -- усмехнулся я. -- Мы должны заставить наших солдат ненавидеть короля, и тогда сможем спать спокойно. Бояться они его уже боятся. Сейчас нужно вбить рядом второе копье. Страх за свою жизнь -- этого мало. Ведь тот же страх может их толкнуть неведомо куда. Если мы добавим к страху ненависть, мы победили.

-- Подождем, -- неожиданно подвел итог У-Криде. -- Если колдун не врал, к нам явятся посланцы Ситеку. Послушаем, что они скажут, и тогда решим окончательно.

У меня засосало под ложечкой. И от слов короля, и от тона, которым они были произнесены. Мне померещилось, что он готов капитулировать. Следовало что-то придумать, и я придумал. Во всяком случае такой спокойной ночи у меня давно не было. Я спал сном младенца. Но вскочил раньше всех и многое успел сделать, прежде чем король изволил встать.

Когда У-Криде поднялся, позевывая, я радостно отрапортовал:

-- Тва-думеха, армия готова и ждет твоих приказаний.

-- Армия? -- спросонья он не понял о чем речь.

-- За ночь я сумел разбить людей на роты и полки, собрал воедино то, что рассыпалось. Конечно, сегодня наши два полка не те, что были вчера. Но в любом случае, король, ты можешь приказывать настоящей армии. Если повторится недавний позор, я готов сам пронзить себе сердце.

Если он повторится, то судить будет некому и некого. Но этого я не сказал. Промолчал я и о том, что теперь ротами командуют мои люди, а не кто попало.

Глаза У-Криде увлажнились.

-- Мнийаза, я не забуду твоих услуг, -- прерывающим голосом произнес он.

-- Сики хайни, баба, -- откликнулся я.

-- Смотрите-ка, проклятый колдун был прав, -- сказал подошедший Ткварега.

Действительно, к нашему маленькому лагерю шли гонцы. Но это было полбеды. Настоящая беда -- их сопровождение, два полка -- стояла поодаль. Я усмехнулся, легкомыслие Ситеку подтверждалось лишний раз, хотя и было общеизвестно. Следовало нанести такой же мощный удар, как и вчера.

Мы торопливо выстроили полки, постаравшись, чтобы они выглядели как можно внушительней. Хотя бы впечатление произвести, если не можешь укусить.

Гонцом оказался наш хороший знакомый командир полка Тка-Ванкави Бикенга. Но его было трудно узнать, с таким напыщенным видом он шествовал навстречу нам.

-- Где главарь беглецов? -- сквозь зубы процедил он, приблизившись на десять шагов.

Сидящий на белой шкуре, как и подобает королю, У-Криде картинно удивился:

-- Тебе не известны слова почтения?

-- Слова почтения посылаются королю и вождям, но не беглым мятежникам.

Ткварега дернулся было, однако король удержал его.

-- А что послал мне мой племянник?

Это тоже было оскорбление.

-- Громокипящий У-Натква посылает тебе свои презрение и гнев.

-- Это все?

У-Криде начал вести ту игру, которая была нужна мне. Я незаметно сделал знак, и десяток преданных гвардейцев моей роты начали потихоньку заходить за спину гонцу. Но Бикенга, ослепленный собственным величием, ничего не замечал.

-- Наш король милостив. Устами своего инсвелана и брата Ситеку он посылает мятежникам предложение сдаться. Покой и порядок в государстве, справедливость и закон ему дороже всего. Он готов простить всех выступивших против власти короля, потому что понимает: причиной тому были лукавые слова, обратившие ваш разум в воду, которая утекла из дырявых голов. Тва-думеха готов забыть все, удовлетворившись малой карой.

-- Какой же? -- почти весело поинтересовался У-Криде.

-- Из воинов каждый десятый будет казнен. Будут преданы мучительной казни все офицеры. Со своим родственником король будет говорить наедине, после чего и решит его судьбу.

Это был самый опасный момент. Даже если мы знаем, что нас обманывают, все равно продолжаем на что-то надеяться. Помогаем обманщикам. Если У-Криде решит, что сможет заговорить Наткву, то наши головы пропадут. Он не колеблясь предаст нас. И я хлопнул в ладоши. Повинуясь приказу, гвардейцы схватили гонца и его конвой.

Улыбаясь во весь рот, я подошел к Бикенге.

-- Ты уже видишь, как мы корчимся на кольях? Напрасно.

-- Изменник, -- прорычал он, стараясь вырваться.

Я достал из-за пояса нож и медленно перерезал ему горло. Только кровь запузырилась.

-- Видели? -- спросил я его сопровождающих. -- Вот наш ответ. Так и передайте Ситеку.

Гвардейцы выкинули их вон.

-- Что ты натворил! -- обрушился на меня Ткварега. -- Нельзя убивать посла! Это против всех правил и обычаев!

-- Теперь Натква не пощадит нас, -- вторил ему У-Криде.

-- Вот именно, -- подтвердил я.

Они разом замолкли, глядя друг на друга. Потом посмотрели на стоящих за моей спиной гвардейцев.

-- Иногда я совершенно не понимаю тебя, Мнийаза, -- медленно промолвил У-Криде. -- И в такие моменты начинаю бояться.

-- Я всего лишь простой командир полка, -- усмехнулся я.

Эскорт Бикенги донес весть до командира преследовавшего нас корпуса быстро. Не тратя времени на подготовку, королевские полки развернулись в три шеренги и бросились на нас.

Соотношение сил было не в нашу пользу, да и настроение наших солдат после вчерашнего поражения было далеко не наилучшим. Однако, как ни странно, все это обернулось нам на пользу.

Королевские войска с такой энергией ударили по нашему фронту, что он, естественно, не выдержал и раскололся надвое. Центр был прорван, У-Криде и Ткварега едва сумели спастись бегством. Но рвавшиеся вперед королевские солдаты были остановлены самой природой, когда с разбегу налетели на отвесные кручи. Они готовы были наступать, но наступать было некуда. Полки остановились и начали топтаться на месте, нам оставалось только воспользоваться их замешательством.

Ценой неимоверный усилий мне удалось восстановить порядок на правом крыле нашей армии, и мы напали на противника с фланга и тыла. Линия королевских полков начала сминаться, солдаты без всякого приказа под нашим напором подались к центру, сбиваясь в беспорядочную кучу. Видя, что происходит на правом фланге, на левом то же самое сделал Ткварега. Вскоре оба наших разрозненных крыла вновь сомкнулись в тылу королевской армии, заставив ее драться с перевернутым фронтом.

Счастливый случай подарил нам победу. Мы сомкнули железное кольцо, прижали вконец растерявшихся карателей к горе и попросту раздавили их. Отчаянные попытки командиров восстановить порядок не принесли результата, армия превратилась в дикое стадо. С каждой догорающей свечой бой все больше напоминал простую резню. Плотно прижатые друг к другу солдаты не могли защищаться, опьяненные запахом крови, наши воины убивали их десятками.

-- Может быть хватит? -- озабоченно спросил меня возникший ниоткуда У-Криде. Он, кажется, поверил в счастливый вечер после скверного утра.

-- Нет, -- решительно возразил я. -- Мы не можем позволить себе роскошь держать пленных. У нас нет лишних людей, чтобы охранять их, а еды не хватает нам самим.

-- Тогда, может, отпустим их?

Подавленные и отчаявшиеся королевские воины бросали оружие. Многие в знак покорности ложились навзничь, закрывая лицо руками.

-- Нет, -- отрезал я. -- Мы не должны сами увеличивать армию нашего врага.

-- Но это наши товарищи... -- неуверенно протянул Ткварега.

-- Нет!

Все поле было залито кровью. Темно-багровые парящие лужи и ручейки, горы изуродованных трупов... Вот оно, лицо мтиа цукону! Но блаженный У-Макеси правильно сказал: труп врага всегда хорошо пахнет. И сквозь вонь трупов я уловил сладкий запах грядущих побед. То, что сегодня получилось случайно, завтра и послезавтра следует повторить сознательно.

Мы подвели итоги битвы. Два королевских отряда были уничтожены полностью, не ушел ни один человек. Наши потери тоже были значительны -- они превышали шестьсот человек. Еще одна такая победа -- и мы останемся без армии. Среди трупов мы не нашли Ситеку. Да и странно было бы, если бы он бросил главные силы. И потому нам следовало бежать дальше. Ситеку, не получив известий от глупого Бикенги, который командовал этим корпусом, сам придет сюда. А у него людей было в шесть раз больше. Тут не спасет ни счастье, ни умение...

@St = ...непреложные заветы блаженного У-Макеси:<R>-- никто не должен жить лучше соседа<R>-- все нажитое -- неправедно<R>-- дележка -- свята<R>-- копье -- основа равенства<R>-- ненависть и страх объединяют<R>-- нет ничего, что стоит охранять<R>-- труд следует уничтожить<R>-- война кормит сама себя<R>...

...если кто-то думает, что война -- это сплошные сражения, он жестоко ошибается. Война прежде всего -- это бесконечные походы и переходы, марши и контрмарши, маневры... Впрочем, эта истина очевидна, и я не буду на ней останавливаться. Ситеку мы обыграли без сражений. Несколько ловких ходов -- и обманутый инсвелан бросился ловить нас там, куда двигаться мы не собирались. А остатки нашей армии вполне благополучно прибыли в Тлинаху. Чтобы найти там разброд и шатания. Дурные вести летят быстрее птиц, хорошие -- ползут медленнее червей. Все знали, что Ситеку разгромил нас. Но никто и не подумал, что мы можем взять реванш. Да, мы совершили крупную ошибку, когда вместе с армией ушли все военачальники. Половина людей просто разбежалась. После этого У-Криде немедленно принял меры. Он назначил Ткриту твааном своей столицы. Вот она, королевская неблагодарность!

А на следующий день явился безволосый...

Если бы я мог предвидеть будущее! Я прикончил бы проклятого колдуна как только он появился в воротах даана. Именно в тот день ядовитая змея окончательно угнездилась в сердце нашего короля и своим смердящим дыханием начала отравлять его душу, что и послужило причиной дальнейших несчастий.

-- Хочешь ли ты, король, установить по всей поднебесной царство справедливости? -- В устах безволосого это заклинание повторялось раз от раза все настойчивей. Зачем-то им был нужен У-Криде, но зачем? Этого я не мог понять.

-- Конечно. Все мы полны решимости претворить в жизнь непреложные заветы блаженного У-Макеси, -- подтвердил король. -- Ведь он повелел своим детям разнести справедливость во все концы поднебесной.

-- Тогда почему ты медлишь исполнить его предначертания?

-- Я готов.

Если бы я не проводил почти все время рядом с У-Криде, я поклялся бы, что он объелся грибов факеха. Такого безропотного и бездумного повиновения я еще не встречал. Или его надломили недавние испытания?   -- Тебе были принесены дары. Использовал ли ты их?

-- Пока нет...

Жуткая мысль пришла мне в голову. Я понял, что за кошмарные видение крутилось передо мной в ночь прихода сына керита. Это было лицо безволосого. Именно того, что сидел сейчас перед королем. Колдун на мгновение обжег меня взором, и я понял, что прав! Но безволосый уже знал о моей догадке, и что теперь он решит со мной сделать? Нкомми не любят, когда кто-то проникает в их тайны.

-- Может ты сомневаешься, что нашими устами говорит сам блаженный У-Макеси?

-- Не сомневаюсь... -- У-Криде сидел, точно вареный. -- Ведь именно вы украли его слова.

Черные гноящиеся глазницы уставились на него. Не завидую королю. Когда безволосый смотрел на меня, мне начинало казаться, что он высасывает мою душу не хуже тлинасигуси, полностью отнимает волю. Вряд ли У-Криде имел достаточно сил, чтобы противиться напору колдуна. Сначала он держался, потом его голова бессильно поникла.

-- Начинай готовить новое оружие, -- жестко приказал безволосый. -- Только так у вас появятся шансы на успех.

-- Мы начнем...

-- С соблюдением всех обрядов!

-- Так будет...

-- Мы, хранители непреложных заветов, поможем тебе, король.

Я не понимал, зачем нкомми так настаивают. Ведь они не кузнецы, чтобы использовать ЭТО. Зачем им нужны трупы?

У-Криде хлопнул в ладоши и кинул подбежавшему мальчику:

-- Передай мое повеление тваану: собрать всех кующих железо в индаан.

-- А когда они явятся, построишь свои полки, -- журчал безволосый.

-- Это зачем? -- У-Криде попытался разорвать оплетающую его паутину лукавых слов.

-- Ты увидишь, король, что это совершенно необходимо, -- улыбнулся безволосый. Лучше бы я увидел оскаленные клыки, чем такую улыбку...

Кузнецы, пришедшие на зов короля, были немало озадачены. От века они предпочитали ставить свои хижины вдали от людского жилья. И не без причины -- кузнечное ремесло не терпит любопытных глаз. Железо само по себе не доброе и не злое, оно просто железо. Чтобы стать оружием, чтобы лучше наносить смертельные раны, оно должно выпить чью-либо душу, пропитаться ненавистью этой погубленной души ко всем людям. Но чтобы наконечник копья обрел нужное свойство, его следует раскалить добела и обмакнуть в ЭТО... Так что, если человек пропадал вблизи жилища кузнеца, его не особенно старались отыскать. Тем более, что кузнецы знаются с духами огня и наверняка могут при необходимости обратиться к Первому Огню или к Последнему... Уж не скажу, что опаснее. Поэтому не следует лишний раз беспокоить кузнецов...

Так вот, кузнецы поразились и смутились, когда король предложил, точнее -- приказал, им переселиться в индаан. А когда они услышали, что следует отковать десять тысяч новых лезвий, то просто растерялись. Они долго шептались, совещались, но в конце концов отказались.

-- То, что ты сказал нам, король, идет против всех обычаев, -- объяснил благообразный старик.-- Горячее железо слишком мягко и податливо. Он может поймать чей-либо дурной взгляд и будет испорчено. Во время ковки вокруг кузницы не должно быть людей.

-- Мы начинаем новый поход в борьбе за претворение заветов У-Макеси, -- ответил король. -- И не собираемся тащить за собой ворох старых сгнивших шкур. Отныне в моем королевстве все пойдет по-иному.

-- Пусть будет так, -- кивнул кузнец.

-- Но мне нужны десять тысяч лезвий для ассегаев. Вы будете ковать их или нет?

-- Мы не отказываемся, тва-думеха, но только если работа пойдет согласно старинным обычаям.

-- Я сумею укрыть железо от дурных взглядов, -- прошептал безволосый на ухо королю.

-- Если оружие новое, то при чем здесь старые обряды? -- тоже вовремя удивился Ткварега.

-- Они неусердны в любви к королю, -- подхватил Ткрита.

В глазах У-Криде загоралась мрачная решимость.

-- Вы отказываетесь? -- жестко повторил он.

Лишь один из кузнецов смекнул, к чему идет дело и поспешно крикнул:

-- Я готов выполнить повеление Сына Грома.

Остальные уныло повторили:

-- Мы будем работать, как завещали нам великие предки.

Они рассчитывали на прежнее почтение к кузнецам. Напрасно. За время наших походов, за время общения с безволосым, многое переменилось в душах воинов ангони.

-- Убейте их, -- скучно приказал У-Криде.-- Никто не смеет становиться мне поперек дороги. Мы идем к великой цели!

Упрямцы легли с разбитыми черепами, а сообразительный торопливо заверил: -- Великий король, ты получишь все, что требуешь. Присылай ко мне воинов, я обучу их своему искусству, ибо вижу, что потребуются великие труды на благо громокипящего. Но только... Помимо учеников мне потребуются еще люди чистые душой и преданные королю.

-- Это зачем? -- подозрительно спросил король.

-- Чтобы клинки вышли без малейшего изъяна и не таили в глубине себя зерна предательства. Я закалю их наилучшим образом.

Слушая эту речь, безволосый одобрительно кивал. Неужели он предвидел подобный поворот еще два дня назад?

-- Хорошо, -- сказал У-Криде. -- Подожди здесь.

Он прошелся вдоль строя терпеливо ожидающих полков. По предложению безволосого, как только прибыли кузнецы, был объявлен большой сбор. Солдаты ничего не знали и потому уже начали недовольно ворчать. Меня начали томить нехорошие предчувствия, но возражать против приказов короля я не считал возможным. Хотя никто в поднебесной не заставил бы меня назвать эти приказы разумными. Момент был крайне опасным, мы едва спаслись от королевской мести и любое противоречие, любой раздор между командирами воссозданой армии могли непоправимо подорвать дисциплину и единство, с таким трудом достигнутые. Ставить под сомнение приказ У-Криде было неразумно.

-- Дети мои, -- ласково обратился он к солдатам.-- Любите ли вы меня? Ведь именно я увел вас от злобного тирана, подпавшего под власть кровожадных вещуний. Я убрал дубину, вечно висящую над вашими головами. Я поделил для вас неправедное. Так любите ли вы меня?

-- Сики хайни, баба! -- дружно отозвались полки.

-- Верны ли вы заветам блаженного У-Макеси?

-- Да!

-- И все готовы отдать жизнь во имя достижения великой цели?

-- Веди нас, тва-думеха!

  Король одобрительно закивал.

-- Я не сомневался. Но пока еще не настало время решающей битвы. Ждите и готовьтесь! Я вооружу вас неслыханным оружием, и мы разожжем пламя справедливости по всей поднебесной!

-- Веди нас, отец!

-- Мы съедим их!

-- С неба гремит гром истины! -- гаркнули ротные командиры.

-- Кто из вас готов умереть, чтобы помочь заветам блаженного У-Макеси простереть крыло над всей поднебесной?

-- Веди нас, Сын Грома!

Надо отдать должное У-Криде, он умело подогрел страсти. К тому же, не сказав ни слова неправды, он обманул солдат. Мне оставалось только восхищаться его мастерством. Теперь я уже не удивлялся, вспоминая, как безропотно идут за ним люди.

-- Пусть сто человек, самых преданных, выйдут из строя!

На его призыв откликнулось по крайне мере вчетверо больше.

-- Нет-нет, мне не нужно столько, -- улыбнулся король. -- Пусть командиры отберут сто наиболее достойных.

Насколько я могу судить были отобраны не самые лучшие бойцы среди изъявивших желание. Ротные командиры имели свои соображения по данному вопросу.

-- Возьми их, -- кивнул У-Криде  кузнецу.-- Они твои, делай с ними что хочешь.

Мне показалось, что легкий ропот прокатился по рядам воинов, когда палачи закалывали отобранных копьями. Король понимал, что нельзя убивать их позорно, как преступников, но все равно -- смерть есть смерть. Стоило ли уходить от колышков тлинасигуси? У-Криде тоже это понимал и постарался успокоить солдат.

-- Они гибнут ради великой цели, воины великого мужества и преданности. Мы сохраним память о них в своих сердцах! И я не допущу, чтобы тела их были опозорены. Мы всей армией совершим обряд увеличения печени. Даже после смерти усердные в любви к королю служат ему!

-- Сики хайни, баба! -- радостно ответили полки, ибо это была неслыханная милость: пройти через обряд увеличения печени, когда не предстоит сражаться с врагом.

-- Ты хорошо начинаешь, король, -- одобрил безволосый. Надеюсь, ты и дальше позволишь Суслиге помогать тебе советами.

Так я впервые услышал имя нашего злого гения. Мерзкое, противное, отвратительное, как все в нкомми.

У-Криде кивнул в знак согласия. Мне же это крайне не понравилось. Я полагал, что короли ангони давно научились обходиться без помощи советников из страны уродов.

@St = ...раскаленное железо меняет свой жар на жар человеческой души, становится беспокойным и кровожадным. Разлученная с телом человеческая душа тоскует, хочет вернуться назад, образовать прежнее единое целое, именуемое <174>человек<175>. Поэтому лезвие само стремится как можно чаще входить в человеческие тела, разыскивая свое. Нельзя противиться этому желанию лезвия, иначе оно обратится против хозяина...

...впрочем я поменял свое отношение к безволосому, советы королю он давал исключительно полезные. Наверное, я сам не мог бы услужить лучше. Но Суслига просто лез из кожи вон...

-- Тебе грозит великая опасность, тва-думеха, -- с такими словами он вломился однажды утром в королевскую хижину, в то время как там совещались военачальники.

-- Вышвырните наглеца вон, -- не раздумывая приказал Ткварега замершим в растерянности охранникам. -- С вами, нерадивые, я разберусь потом.

-- Подожди, инсвелан, -- остановил его У-Криде.-- Мы всегда успеем наказать нерадивых. Сначала надо разобраться.

-- Тиран снова отправил против тебя армию.

-- Раньше, чем я думал, -- сказал король. Он уже безоговорочно верил безволосому.

-- Опомнись, король, -- прошептал я. -- Нельзя же так легко относиться к важным делам.

-- Мои советники и командиры не верят тебе, -- громко сказал У-Криде. -- Хранитель заветов, можешь ты убедить их?

Суслига презрительно хмыкнул.

-- Через два дня королевские полки сами убедят их.

-- Королевские? -- ядовитый Ткрита не упускал подобных случаев. Хотя, прямо скажу, мне самому приходилось трудно. У-Криде -- король, Натква тоже именует себя королем. Запутаться проще простого.

-- Самозванца, называющего себя королем И-Надумеха, -- торопливо поправился безволосый.

-- Откуда ты это знаешь? -- не унимался Ткрита.

-- Дым рассказал мне все.

-- Какой дым?! -- взбеленился Ткварега. -- Что за чушь ты порешь?! Здесь совещаются командиры, и нет места рассказывателям сказок! Выведите его вон! -- снова приказал инсвелан стражникам.

Те дернулись было, но король остановил их властным окриком:

-- Назад! Кто смеет распоряжаться в королевской хижине?!

-- Королевский инсвелан, -- дерзко ответил Ткварега. В слепом уверенности, что король не посмеет тронуть главнокомандующего, он сам начал рыть под собой яму. В чем-то он был прав. Если произойдет столкновение, чью сторону возьмет армия, догадаться нетрудно. Король всецело поддерживает безволосого, а солдаты сыты по горло всякими колдунами, вещунами и прочими потусторонними чудесами.

Король это превосходно понимал. Он долго смотрел на Ткварегу, но инсвелан не смутился. Зато Ткрита отвел глаза. Все ясно, события текут по знакомому руслу. Армейская верхушка недовольна и вполне созрела для очередной замены короля... Если только с помощью безволосого он первым не заменит инсвелана.

У-Криде в растерянности поглядел на меня. Я сделал вид, что меня одолевает кашель. Положение пока не определилось, и потому решительно принимать чью-либо сторону не следовало.

-- Ладно, хватит об этом, -- подвел итог стычке король. Но поверить что он забудет и простит выходку командиров, мог единственно глупец. -- Выслушаем Суслигу и тогда решим.

-- Изволь выйти наружу, великий король, -- подобострастно предложил безволосый.

Мы вышли. Суслига указал на еле заметную тоненькую ниточку черного дыма, поднимающуюся в безветренное небо.

-- Мой брат шлет мне сообщение.

-- Вздор, -- сквозь зубы процедил Ткварега. -- В этом дыме нет ничего особенного.

-- Ничего, кроме мыслей моего брата, -- возразил безволосый.

-- Разве может дым нести с собой мысли? -- удивился У-Криде. Манипуляции Тквареги по вызову сына керита он воспринял с величайшим недоверием, и сейчас тоже явно подозревал, что его водят за нос.

-- Конечно, -- ответил Суслига.

-- И что нам хочет сказать твой брат? -- неприязненно спросил Ткварега.

-- Сюда идет войско У-Натквы, чтобы покарать отступников.

-- Мы уже видели их, -- пренебрежительно отмахнулся Ткварега.

-- Я не говорю об отряде Ситеку. После разгрома возле Громовых гор он попал в немилость к королю и отстранен от командования. На сей раз сам король движется во главе своих полков.

-- Ты так уверен? -- приподнял брови У-Криде.

-- Да.

-- Я хочу знать все подробно. Горе тебе, если ты обманываешь!

Безволосый заколебался.

-- Я попытаюсь выяснить детали...

По его приказу на плацу развели костер. Безволосый швырнул туда охапку сырых веток, и густой черный дым повалил клубами. Суслига нерешительно поглядел на нас. Конечно, ему не хотелось раскрывать тайны клана нкомми, но Ткварега так выразительно тряхнул ассегаем, что все сомнения колдуна вмиг растаяли. Ему не улыбалось на себе опробовать свое же изобретение. Суслига достал из кожаного мешочка на поясе щепотку белого порошка и кинул ее в костер. Резкий пряный запах заставил мое сознание помутиться.

-- Грибы факеха, -- шепнул бесчувственный Ткрита. Он не верил никогда и никому. -- После них не то, что мысли врага, а и сам гром небесный узреешь.

-- Подождем.

Безволосый неподвижными глазами вперился в огонь. Его зрачки расширились. А потом он внезапно сунул голову в клубы дыма. Я сначала даже подумал, что Суслига намерен броситься в костер.

-- Брат мой, слышишь ли ты мои мысли? -- глухим голосом, как из глубокой ямы, заговорил он.

-- Слышу, -- резкий пронзительный тенор заставил нас закрутить головами. Кто это мог отвечать?

-- Рассеешь ли ты тень неверия?

-- Не теряй времени, мой костер догорает, -- поторопил тенор.

-- Кто идет сюда?

-- Сам король У-Натква.

-- Много ли у него солдат?

-- Двенадцать полков.

-- Это опытные воины?

-- Нет, большей частью новобранцы. Но три полка отозваны с западной границы. Король решил каленым железом выжечь беспокоящую его язву. Впрочем, он думает, что серьезного сопротивления не будет.

-- Это  мы еще посмотрим, -- проворчал Ткварега.

-- Что на западной границе?

-- Из-за холодов горные перевалы закрылись, и король решил, что у него есть дней пятнадцать -- двадцать, когда он может без риска ослабить западную армию.

-- Как далеко они?

-- Еще двадцать горизонтов.

-- Что несет с собой У-Натква?

-- Смерть.

-- Всем?

-- Да.

Костер догорел. Жалкие прядки дыма расползались по земле. Безволосый вытер слезящиеся глаза и откашлялся. Потом слабо улыбнулся и спросил:

-- Вы все слушали?

-- Слышали, -- неприязненно ответил Ткварега. -- Но кто поручится, что все это правда?

-- Моя голова, -- тихо сказал Суслига.

-- Мы это запомним, -- пообещал Ткрита. -- Хотя, честно сказать, это слабая гарантия. Что проку с твоей головы?

Действительно, чему тут удивляться? Неприязнь инсвелана и тваана были вполне понятными. Появляется и на наших глазах укрепляется новая сила, пытающаяся втиснуться между армией и королем. Армия, естественно, из всех сил сопротивляется. Неясным пока остается одно: насколько эта сила -- сила? Или только одна видимость? Пока что всерьез безволосого воспринимал один король.

-- Если мы будем дожидаться противника здесь, нам свернут шеи как глупым птенцам, -- задумчиво сказал У-Криде. -- Двенадцать полков -- это серьезно. Нужно что-то предпринять.

-- Двинемся навстречу, -- запальчиво предложил Ткварега. -- Внезапное нападение может принести успех.

-- Или разгром, -- проворчал Ткрита. -- Все-таки их в три раза больше.

-- Ну и что?

-- Мы не закончили перевооружать армию ассегаями, -- добавил упрямый тваан.

У-Криде властно поднял руку.

-- Не будем затевать ненужный спор. Мы выступим навстречу врагу, но в сражение вступать не будем. Нужно выждать благоприятный момент. Вдруг противник разделит свои силы? Кроме того мы попытаемся привлечь на свою сторону часть воинов тирана. Ведь там много новобранцев, они не будут хранить верность Наткве. Особенно, если я предложу им поделить то неправедное, до которого смогут дотянутся их руки.

-- Натква не мальчик, -- с сомнение протянул я. -- Вряд ли он во второй раз попадется в ту ловчую яму, где побывал Ситеку.

-- Да, такая опасность вполне реальна, -- согласился король. -- Однако я надеюсь на удачу.

-- Я постараюсь помочь королю, -- пообещал Суслига. -- Он будет знать о всех передвижениях тирана.

К великому несчастью все сложилось наихудшим для нас образом. Безволосый сумел угадать день, когда Натква неосторожно отделил два полка, и Ткварега расколотил их в пух и прах. После этого король проникся к безволосому доверием поистине безграничным. Даже незадачливый победитель понял, насколько губительна оказалась его победа. Ткварега рвал на себе волосы, но исправлять что-либо было уже поздно.

Тем не менее эта победа не остановила короля. Войск у него оставалось более чем достаточно. Он захватил и сжег Тлинаху, разорил наши кузницы, мы лишились всех запасов продовольствия. Наша армия была оттеснена на юг, в болота.