5. ГРИФОН И ТУМАН
Холмистая зеленая равнина незаметно превратилась в почти безжизненное
каменистое взгорье. Теперь слева от них тянулись на север унылые поля,
покрытые чахлой травой, ничуть не напоминавшей густую буйную поросль
приморских лугов вокруг Акантона. Пропали пестрые пятна цветов, только
унылые сизые колючки репейников торчали на глинистых проплешинах.
Далеко-далеко, чуть заметной серой полоской извивалась дорога, с которой
им все-таки пришлось свернуть, а еще дальше, на самом горизонте,
поднимались к небу странные сиреневые клубы тумана или пара, подсвеченные
снизу мерцающим, призрачным серебристым светом. Когда ветер ненадолго
заходил к северу, до путников долетал гнилостный запах разложения - это
было зловонное дыхание Большого Болота.
Справа холмы становились выше и круче, в их глинистых боках все чаще
поблескивали гранитные прожилки, отсвечивавшие красным и коричневым. Чуть
дальше, в колеблющемся жарком мареве виднелись отвесные каменные стены,
изрезанные ветром и дождями. Это был авангард могучего войска -
исполинские громады камня, увенчанные белыми искрящимися снежными шлемами,
стояли за ними. Леденящий тело и душу ветер долетал с Черных гор.
Хани невольно передалась тревога Рюби, и он постоянно оглядывался,
ему мерещилось, что кто-то следит за ними, что за ближайшим холмом их
ожидает засада. Он то и дело хватался за меч, приставлял ладонь ко лбу,
вглядываясь вдаль. Даже вечно хмурый Чани развеселился, видя его суету. Но
Хани никак не мог забыть случившегося недавно.
Едва они отошли от жалобно кричащих воинов Келхоупа, как громадная
серая тень стремительно пролетела над ними, в лицо пахнуло ветром. Громкий
резкий клекот оглушил их. Чани от испуга едва не упал на колени, Хани
согнулся, обхватив голову.
Еще раз большая птица скользнула над ними и растаяла в сером небе.
- Ну и чудовище, - сказал Чани, тяжело дыша.
- Это и есть Орлиный Патруль, - безразлично сказала Рюби. - Они хотят
знать получше, что происходит.
Поэтому Хани ничуть не удивился, когда утром одиннадцатого дня пути
их разбудили истошные вопли и громкое мяуканье - словно большого кота
защемило в мышеловке, и он никак не может вытащить лапу. Это было именно
то, чего Хани ждал. Вопли раздавались из узкой расселины, вымытой водой в
склоне холма.
- Мне это мерещится, или я действительно слышу знакомый голос? -
спросил Чани, вслушиваясь.
- Почему кажется? - звонко рассмеялась Рюби. - Это наш добрый старый
простофиля.
- Опять попался, - сочувственно кивнул Чани.
Хани послушал минуту-другую, а потом расхохотался.
- Да ведь это Грифон!
- Он самый, - скорбно поджала губы Рюби. - Судя по крику, снова
вляпался в какую-то скверную историю.
- Идем выручать, - рванулся Хани.
- Подожди, - осадил его брат. - Не нужно так спешить. Ты ведь еще не
знаешь, что случилось с этим недотепой. Не стоит бросаться очертя голову
неведомо куда.
В заунывных криках Грифона пробилась нотка отчаяния.
- Опять хвост прищемил? - предположил Хани. Затем встал, потянулся,
поиграл плечами. - Нет, вы как хотите, а я пойду на выручку. В конце
концов это, похоже, наша злая доля - постоянно спасать "редкое, реликтовое
животное", как он сам любит выражаться.
- Ладно, - махнул рукой Чани. - Двинулись.
Но очень скоро их решимость изрядно поколебалась. Из травы показались
странные белые сучья. Хани нагнулся, чтобы получше рассмотреть их, но тут
же с криком подскочил. Это были не сучья, это были кости. Много костей.
Земля перед расселиной была буквально усеяна скелетами мелких животных и
птиц.
- Мне это сильно не нравится, - сказал Хани и на всякий случай
вытащил меч. - Раньше он попадался как-то безопаснее, что ли.
Зайти в расселину они не успели. Неожиданно там, в тени, что-то
зашевелилось, задвигалось. Или это была сама тень? После кучи обглоданных
костей проверять как-то не хотелось. Хани вспомнил шевелящуюся черноту
подземной ночи. Но нет, здесь им встретилось нечто другое. Однако он
ощутил тот же самый отчетливый запах опасности.
Хани замер. Рюби и Чани остановились чуть поодаль. Клубящееся серое
облако выползло из расселины, неуверенно повертелось на месте, а потом
плавно двинулось в его сторону. Сначала Хани показалось, что облако плывет
над землей, но потом он различил, что его нижний край выбрасывает
тоненькие отростки-ножки, цепляясь за камни и траву. Хани немного
отступил, но почувствовал на себе взгляд Рюби и остановился. Одновременно
с ним остановилось облако.
Грифон в расселине жутко завопил, потом сдавленно закашлялся и умолк,
словно ему заткнули клюв. Там творилось что-то недоброе, и Хани шагнул
вперед. Серое облако начало расползаться в стороны, словно выбросило два
длинных крыла. Оно стало совсем прозрачным. И вскоре пропало... или почти
пропало, перед Хани теперь покачивалась тончайшая кисея или дымка. Он
прищурился. Вытянул вперед руку с мечом. И тут наконец понял, что это
такое. Перед ним раскинулась длинная паутина! Огромная - наверное, локтей
пятьдесят в длину и не меньше двадцати в вышину.
Хани чуть попятился, он не хотел встречаться с пауком, который имеет
ловчую сеть таких размеров. Но паук не появлялся. Зато паутина, немного
скособочась и прихрамывая правым краем, двинулась за ним. Сначала
медленно, а потом все быстрее и быстрее. Вскоре Хани пришлось мчаться во
весь дух, только камешки летели из-под каблуков. Паутина отстала, но
погоню не прекратила. Стрелой он взбежал на пригорок, с которого за ним
наблюдали Чани и Рюби. Паутина, тихонько попискивая, плелась следом.
Слегка побледнев, Хани спросил у Рюби:
- Ты знаешь, что теперь делать? Скоро она будет здесь.
- Совершенно верно, - спокойно подтвердила Рюби. - Ты ее разбудил,
значит тебе с ней и драться. - Но в глазах у нее мелькала лукавая
смешинка.
- Как можно драться со зверем, у которого нет ни ног, ни головы? - в
отчаянии возопил Хани. - Нужно поразить ее в сердце, только покажите
поскорее, где у нее сердце?!
Тем временем паутина добралась до подножия холмика и остановилась,
раздумывая. Края ее сошлись и яростно запищали друг на друга, о чем-то
споря.
- Честно говоря, наше путешествие продолжает приносить неожиданности.
Я не думала, что они еще уцелели где-то, - уже совсем весело сказала Рюби.
- Ах, да. Вы не знаете. Бродячая Паутина. Стр-рашный хищник древних дней.
Жил, когда на земле еще не было человека, охотился на глупых зверей,
которые сейчас вымерли, вероятно, именно по причине своей глупости. Еще
никому не удавалось удрать от нее. Бежит не слишком быстро, но может гнать
свою добычу сутки, двое, трое, хоть неделю, пока та не свалится без сил.
После этого Паутина связывает ее и начинает кушать. - Жуткие слова,
которые она произносила, совсем не вязались с веселым тоном. - Только
косточки останутся. Да вы и сами видели.
Паутина пришла к какому-то решению и начала медленно взбираться на
холмик, пыхтя от напряжения.
- Очень интересно, - сквозь зубы процедил Чани. - И как же с ней
бороться?
- Древнее животное, совершенно не изменившееся за прошедшие века. И
главное - ничуть не поумневшее за все это время, - продолжала Рюби,
нагибаясь и поднимая увесистый булыжник, один из тех, которые обильно
усеивали склон.
Паутина была уже совсем рядом, когда Рюби, не слишком ловко
размахнувшись, швырнула камень в нее. Камень приклеился к сети и повис,
верхний край Паутины в этом месте слегка прогнулся от тяжести. Рюби быстро
подняла второй камень и кинула следом. Затем третий, четвертый... Поняв, в
чем дело, к ней присоединились оба брата. Под тяжестью каменных обломков
Паутина закачалась, было видно, как ей трудно удерживать груз, но ни один
из камней она не выпустила. Наконец Паутина не выдержала и шлепнулась на
землю, как рыбачья сеть, до отказа набитая уловом. Только улов-то был
несъедобный. Бока Паутины трепыхнулись, она попыталась подняться, но это
не удалось, тогда она свернулась клубком, обнимая булыжники. Опять
раздалось пищание.
- Ну вот, - удовлетворенно сказала Рюби, отряхивая руки. - Теперь она
будет три дня разбираться, чего же такого нахватала. Я говорила,
совершенно безмозглая тварь.
Осторожно, чтобы не натолкнуться внезапно на другую Паутину, они
подошли к входу в расселину и заглянули внутрь. Там было темно и сыро.
Сначала путники ничего не увидели, но потом различили какой-то
бесформенный комок, который дергался и приглушенно пищал. Что там
находилось внутри - судить трудно, Паутина опутывала это непроницаемой
пеленой.
- Что будем делать? - спросил Хани. - Как я догадываюсь, это и есть
наш приятель.
- Очевидно, - откликнулась Рюби. - Будем резать. Паутина поймала
добычу, и теперь не двинется с места, хоть ее на куски рви.
Комок, заслышав голоса, усиленно задергался.
- И порву, - пообещал Хани, примериваясь, как удобнее резать. Лезвие
двигалось с большим трудом, как в очень густом клее. Если бы Паутина
сопротивлялась, она ни за что не дала бы себя разрезать. Однако тварь
упрямо цеплялась за добычу, не думая больше ни о чем. Прошло еще полчаса,
и перед ними, наконец, предстал помятый и всклокоченный Грифон. Сначала он
только ошалело хлопал глазами и крутил головой, не в силах поверить в свое
освобождение, а затем начал вылизывать и вычесывать шкурку. Паутина
изрядно пощипала его, и казалось, что мех Грифона сильно потратила моль.
Кроме того, он весь был перемазан клеем, к которому пристали непонятные
сучья, сухая трава и просто грязь. Но Грифон кое-как оправился, с хрустом
потянулся и церемонно сказал:
- Премного вами благодарен. Когда бы не воспрянул сей наисчастливый
случай. - Он глубоко и проникновенно вздохнул и скептически оглядел
пролысины на боках. - Чуть заживо не съела, др-рянь, - выбился Грифон из
торжественного стиля. - А меня есть нельзя, меня надобно охранять и
беречь, потому как я есть животное редкое и уникальное. - Он немного
подумал и добавил: - Реликтовое.
Хани едва не застонал, потом все-таки прыснул в кулак.
- Видишь, я был прав, - шепнул он брату.
- А я и не спорил, - ответил Чани. - Он всегда несет одно и то же.
- Не стоит благодарностей, - немного грубовато сказал Хани Грифону.
- Воистину так, - неожиданно покладисто мурлыкнул Грифон. - Не
возникает никаких сомнений в моем самом скором освобождении. Да если бы вы
мне не помешали... Ух бы я ее! Растоптал бы!
- Замолчи ты, - морщась, как от зубной боли, оборвал его Чани.
Грифон опешил.
- Ты это чего? - он опасливо отодвинулся от Чани. Воинственно
встопорщившийся на макушке хохолок опал.
- Вот так-то лучше, - пригрозил Чани. - А то расхвастался.
- На редкость невоспитанный юноша, - обиженно отозвался Грифон,
передернул крыльями, расправил их и внимательно посмотрел, не пострадали
ли перья. Крылья были в порядке, только немного помялись.
- Что ты здесь делаешь? - спросила Рюби.
Грифон пригорюнился.
- Как всегда... Пытался пожить мирно и тихо, никому не мешая, ни во
что не впутываясь. Так не удалось. М-да. Прилетел, знаете ли, с
Брикенхаверноста. Лечу, понимаете ли, лечу... Прекрасное место для отдыха.
Солнышко светит, песочек шуршит, пальмочки растут, дракончики летают...
Ой! То есть что это я плету?! Скверная дыра! Солнце печет, песок повсюду
скрипит, пальмы колючие, драконы тоже... Того и гляди - слопают... Вы
никогда не бывали на Брикенхаверносте? И не советую. Отдохнуть не удастся.
Я вот никого не трогал, а на меня - с зубами... Чуть не проглотили. Но я
увернулся... То есть победил их. Прилетел сюда. Думал поначалу, что нашел,
наконец-таки, уютное местечко. Пересижу, перележу. Заснул. Просыпаюсь... О
ужас! Можно смело сказать - меня почти обглодали. До костей, - Грифон
кокетливо помахал крылышком. - Просыпаюсь - кошмар. Только собрался ее
победить, как вы помешали.
Чани, усмехнувшись, предложил:
- Пошли с нами на север. Безопаснее будет.
- С вами?! На север?! - ужаснулся Грифон. - Ни! За! Что! - звонко
воскликнул он. - Нет-нет-нет... И не просите даже. В Сумеречный Край я не
ходок. И не леток, то есть не летун. Это значит поссориться с Хозяином
Тумана... - Грифон вздрогнул. - Что обо мне подумают... Что может из этого
воспоследовать?! Нет-нет-нет, не впутывайте меня в ваши сомнительные
затеи. - Он от ужаса даже закрыл глаза крыльями. - И не просите.
- Он безнадежен, - махнул рукой Хани. - Идем.
- Мы еще встретимся, - вежливо попрощалась Рюби.
- Никогда! - с жаром фыркнул Грифон.
- А вот я скажу Десятикрылому, где тебя встретил, - посулил Чани.
Грифона перекосило.
- Ты это серьезно?
- Куда как.
- Он же меня... Ма-ама!
- Да не бойся, не бойся, - успокоил Чани. - Живи себе на здоровье,
только постарайся не попадаться.
Грифон грустно посмотрел им вслед, потом сел и начал яростно
чесаться, видимо, пощипанные Паутиной места сильно зудели.
Поначалу Хани решил, что приключение выдалось не столько опасное,
сколько веселое. Но следующий день, проведенный в отрогах Туманных гор,
оказался совсем иным. С самого утра с вершин дул холодный порывистый
ветер. Вообще Хани уже начал удивляться: вроде бы лето в разгаре, а погода
не балует теплом. Ветер то шипел по-змеиному, трепля длинные редкие космы
желтоватой травы, то начинал пронзительно свистеть, пролетая по скалистым
ущельям. Вместе с ним по небу мчались клочковатые облака, часто закрывая
тревожно-красное солнце. Над далекими пиками собирались тяжелые черные
тучи, сверкавшие молниями. Доносились глухие раскаты грома. Собиралась
гроза, и Рюби, озабоченно поглядывая на небо, подгоняла братьев. Она
хотела как можно скорее покинуть предгорья и выбраться на равнину. Но
дорога по горам была нелегкой, приходилось то и дело обходить особенно
крутые склоны. Постоянные подъемы и спуски были крайне утомительны. Хани
скоро запыхался и взмолился о пощаде.
Когда они входили в очередное ущелье, Рюби остановилась. Прямо перед
ними вырос строй всадников в пышных зеленых одеждах. Хани сразу вспомнил
воинов Келхоупа. Да, это снова были они. Но на сей раз воины облачились в
доспехи. Кольчуги сверкали и искрились самоцветными каменьями, на шлемах
колыхались разноцветные пышные страусовые перья, длинные зеленые плащи,
вышитые серебром, покрывали крупы коней и свешивались до земли. Сначала
Хани даже померещилось, что они снова встретили Изумрудов, но он
моментально убедился в своей ошибке, не увидев дрожащего лучистого
свечения, сопровождавшего Радужников. Увы, это была всего лишь попытка
походить на них, не более.
Золотистые глаза Рюби гневно потемнели.
- Снова они. Кажется, Директория собралась выслужиться, как и
магистрат. Только кому они пытаются нас продать?
Передний из всадников поспешно опустил забрало, словно ее взгляд
обжигал. И глухо, как из бочки, крикнул:
- Сдавайтесь!
- Почему воины Келхоупа разбойничают на дорогах? - довольно
неприветливо спросил Чани.
- Мне приказано доставить вас в город.
- Ничего не понимаю. Сначала Директория рассылает по всем дорогам
вооруженную стражу, чтобы только не пропустить нас в город даже на одну
минуту. А буквально два дня спустя те же самые воины получают приказ
схватить нас. Ничего не понимаю.
- Это и не нужно. Я выполняю приказ, а не пытаюсь его обсуждать.
Сдавайтесь и не заставляйте нас применить оружие! - крикнул воин, опуская
копье так, что его острие оказалось нацеленным в грудь Рюби.
Здесь Хани не стал раздумывать. Сто локтей - невеликое расстояние для
всадника. Мало что ему взбредет в голову?! Он резко рванул Рюби за руку
назад с такой силой, что она едва устояла на ногах, и толкнул ее к брату,
одновременно выхватывая меч.
- Бегите! - крикнул он. - Я задержу их.
Но всадники пока не двигались с места. Только тихо позвякивала сбруя
коней.
- Глупец, - ответил Чани. - Разве ты сможешь? Надо уходить всем.
Всадники пошли шагом. Их было много, и Хани решил, что на этот раз
брат прав. Доблесть не всегда полезна для здоровья. Отбросив прочь
гордость, он повернулся и побежал по ущелью. Каменные стены то и дело
круто изгибались, это мешало всадникам скакать во весь опор, и какое-то
время беглецы держались впереди. Но вот ущелье раздвинулось и превратилось
в бескрайнюю равнину. В тот самый момент, когда это было меньше всего
нужно. Пытаться убежать здесь от конников было совершенно бессмысленно.
Топот копыт по камням становился все громче, приближался. Скоро они
появятся из-за поворота, и тогда конец...
У Хани опустились руки.
Но Рюби, заметив впереди высокую скалу, бросилась туда. Видимо,
когда-то от горы откололся кусок и откатился в сторону, потому что лежала
эта глыба в конце глубокой борозды с рваными краями. По отвесным бокам
глыбы взобраться наверх невозможно, лишь в одном месте откос был не таким
крутым, и на вершину вело жалкое подобие тропинки. Рюби начала карабкаться
по ней.
Когда всадники на разгоряченных конях с громом и звоном вылетели на
равнину, путники уже стояли на вершине камня, глядя на растерянно
закрутившихся преследователей. Однако вскоре их предводитель опомнился -
это был уже знакомый десятник, - по его приказу несколько человек
спешились и разбежались в стороны, ища следы. Чани пригнул брата вниз,
чтобы их не было заметно, но Хани неловко сдвинул обломок камня, тот со
стуком полетел вниз, едва не проломив голову десятнику. Прятаться после
этого стало бесполезно, и они встали. Десятник взмахнул рукой, и несколько
воинов уже собрались лезть по тропинке...
- Кажется, снова будет интересно, - недовольно бросил Чани. - Хотя
мне совсем не хочется с ними встречаться.
Но в это время тучи, раньше клубившиеся над горами, выползли на
равнину. Блеснула мертвенная синеватая молния, и прозвучал громовой раскат
такой силы, что Хани невольно заткнул уши. Эхо еще долго металось в
ущельях, грохоча, как сотни обвалов. Лошади взбесились, с диким ржанием и
визгом они вставали на дыбы, били копытами, рвались с привязи. Воины,
остановившись, растерянно размахивали руками. Они сбились в кучу,
напоминая овец. Ветер беспощадно трепал и рвал их роскошные плащи, сбивал
с ног.
Новая молния сверкнула из тучи, она ударила в серую скалу на правой
стороне ущелья, прямо над лошадьми. На головы им посыпались вороха
раскаленного щебня, снова громовой удар расколол воздух, и люди с ужасом
увидели, как серый камень заколебался и начал медленно подниматься в
воздух, одновременно стремительно истаивая, словно кусок льда на горячей
плите. Через минуту диковинный сиреневый смерч бушевал у входа в ущелье,
совершенно скрыв из вида горы. Матово светящийся столб, кое-где
поблескивающий крошечными голубоватыми искорками, взлетел в воздух и
развернулся кольцом, расползаясь во все стороны.
- Бегите! - отчаянно крикнула Рюби воинам. - Спасайтесь скорее! Это
смерть!
Но те, парализованные испугом, не двинулись с места. Сиреневое облако
поколебалось немного, а потом стремительно обрушилось вниз, на людей,
обволокло их и скрыло из вида. Раздались вопли, визг, рев, в этих голосах
не осталось ничего человеческого. Сверху было хорошо видно, что облако
ведет себя не как обычный туман. Движения его были направленными и
осмысленными. Сначала оно залило участок перед выходом из ущелья, потом
выпустило длинные щупальца, неспешно обвернувшиеся вокруг основания
каменной глыбы, отрезав путникам дорогу вниз. Теперь им не удалось бы
прорваться на равнину, избежав встречи с облаком.
- Туман! - вскрикнул вдруг Хани, звонко шлепнув себя по лбу. - Снова
колдовской туман!
- Вот именно, - озабоченно сказала Рюби. - И непонятно, чему ты
радуешься.
- Ведь у нас нет Золотого Факела, - добавил Чани.
Усилившиеся порывы ветра не в силах были разметать ворсистую кучу,
шевелившуюся внизу. Туман плотнее сомкнулся вокруг камня, обхватил его и,
выбрасывая короткие отростки, начал взбираться по неровностям склонов
вверх сразу со всех сторон. Хани сначала было испугался, но потом заметил,
что Рюби следит за туманом совершенно спокойно и даже с любопытством, и
почувствовал себя уверенней. Он всецело полагался на ее силы.
Рюби подошла к краю скалы и наклонилась над обрывом. Ветер трепал ее
распущенные волосы, Хани увидел, как над ней загорелось дрожащее красное
сияние, отличавшее Рубинов от остальных Радужников. Рюби протянула руку
вперед, громко и повелительно, перекрывая свист ветра, произнесла
непонятную фразу. Хани с трудом вспомнились уродливые звуки колдовского
языка. Туман на мгновение замер, но потом снова пополз наверх, хотя и не
так уверенно. Теперь Хани расслышал тихое шуршание, напомнившее ему
одновременно и шорох песка, перемешиваемого ветром, и едва различимый
плеск волн в тихую погоду, и сотни отдаленных людских голосов, и шелест
сухих листьев в осеннем лесу. Все смешалось воедино в этом звуке. И еще
слышалось в нем угрожающее потрескивание змеиной чешуи...
Рюби выкрикнула новое заклинание, туман опять замер ненадолго, а
потом пополз с удвоенной скоростью. Вскоре он плескался у самых ног Рюби.
Хани невольно подался к центру площадки, подальше от опасности. Рюби
взмахнула рукой, прямо из ее ладони, как показалось Хани, вылетел режущий
красный луч, со свирепой силой ударивший по туману. По пути луч зацепил
камень, и крепчайший гранит с треском разлетелся мелкой крошкой. Но даже
этот страшный луч беспросветно увяз в тумане. Снова и снова Рюби
полосовала колеблющуюся сиреневую массу светящимся лезвием, но с таким же
успехом можно было рубить мечом воду. Туман не отступал. Хани подумал, что
именно этот луч пронзил когда-то акулу. Но какой силой должен обладать
туман, чтобы противостоять ему...
Вдруг за спиной у него прозвучал испуганный вскрик. Хани резко
обернулся и увидел, как клок тумана медленно обвивается вокруг ног Чани.
Он хотел броситься на помощь брату, но обнаружил, что не может шевельнуть
ни рукой, ни ногой. Так, наверное, чувствуют себя бабочки, увязшие в
смоле. Подрагивающая сиреневая вуаль поднялась до пояса Чани... Хани с
ужасом заметил, что брата всего затрясло. Чани снова вскрикнул. Его лицо
исказила дикая гримаса боли, и вдруг оно начало меняться. Или это только
померещилось Хани? Он воспринимал теперь все происходящее, как во сне, в
дурном кошмаре, когда хочешь сделать что-то и не можешь. Нет сил даже
вырваться из объятий липкого страха и проснуться.
Сначала Хани показалось, что брат вырос, плечи его раздвинулись и
налились силой. На его месте появился незнакомый могучий воин, властный и
жестокий, губы сжимались в презрительной усмешке, нос изогнулся, как клюв
хищной птицы, черные глаза из-под сросшихся на переносице бровей метнули
пламя... Но в этом лице было и что-то знакомое, родное... Туман поднялся
воину до груди, и тот пропал, превратился в пожилого человека, немного
грузного, но все еще статного и крепкого. На голове его сверкала
множеством огней царская корона, украшенная крупными бриллиантами, но в
волосах появились серебряные нити... Туман поднялся еще выше, и
величественный царь уступил место согбенному годами седому старику.
Многочисленные складки и морщины изрезали сухую кожу лица, шевелились
жидкие прядки волос, в полуоткрытом рту виднелись черные пеньки сгнивших
зубов... Но это был все тот же человек. И воин, и царь, и старик... И
Чани. Только постепенно пропадала отвага во взоре, сменяясь неистовой
жестокостью и злобным коварством...
И шорох, далекие голоса, мерное пение...
Что случилось потом - Хани никогда не мог рассказать, память как
отключилась. Вроде ему привиделась ослепительная красная вспышка за
спиной, там, где стояла Рюби. Ответом была протянувшаяся через полнеба
бледная молния, такая же, как родившая этот жуткий туман. Но ее свечение
пропало в целом море красного огня, внезапно залившем небосвод... Хани
оглох и ослеп...
Когда он пришел в себя, оказалось, что он лежит на жестком камне.
Неподалеку сидел, уткнувшись лицом в колени, сгорбившийся Чани. Хани
бросился к нему, чтобы убедиться, все ли в порядке. Но брат поднял голову
- и Хани замер, пораженный. Его лицо было усталым и предельно измученным,
на виске серебрилась прядь седых волос. Чани словно постарел на несколько
лет.
- Что с тобой? - тихо спросил Хани.
Чани отрицательно покачал головой.
- Все нормально, - голос его был хриплым. - Со мной ничего не
случилось.
Вспомнив о Рюби, Хани повернулся к ней. Рюби стояла на прежнем месте,
обхватив руками плечи, точно замерзла. Хани осторожно тронул ее за плечо.
Рюби повернулась и улыбнулась уголком рта. Потом указала вниз.
- Смотри!
Хани увидел, что там, где остались их преследователи, трава
рассыпалась коричневым прахом, и в этой пыли валяются безмолвные скелеты.
Клочья истлевшей ткани едва прикрывали их, мечи заржавели, кольчуги
пропали бесследно.
- Что с ними? - побелевшими непослушными губами вымолвил Хани. -
Такое впечатление, что внизу прошли сотни лет...
Рюби остро взглянула на него.
- Ты снова поражаешь меня. Это Туман Старости. Для того, кто попадает
в него, действительно за минуту проходит сто лет. Для этих бедняг минула
целая эпоха. - Она вздохнула. - То же самое ждало и нас.
- Но ты...
- Что для камня сто лет? Одно мгновение... - сказала она чуточку
горделиво. - Ты забываешь, кто я. Для нас Туман Старости не опасен. Но я
не смогла с ним сразу справиться и едва не погубила вас. Черные слова
колдовского языка - чужие для Радужников, и заклинание в моих устах не
имело полной силы. К тому же я все время чувствовала черную волю, холодную
и беспощадную... Она руководила туманом. Я лишь с величайшим трудом
одержала верх.
Хани замялся, но потом, решившись, украдкой кивнул в сторону брата.
- Не бойся, - успокоила его Рюби. - Ему сейчас ничто не грозит,
хотя... Кто знает...
- Кто были эти люди?
Рюби устало улыбнулась.
- Неужели не догадался? Это был твой брат. Каким он будет через много
лет. Или может стать.
- А что было после?
Глаза Рюби моментально потускнели.
- Не спрашивай. Никогда не спрашивай меня об этом. Если придет нужда,
я сама все расскажу.