КТО ГОСПОДСТВУЕТ НА МОРЕ?

Италия вступила в войну 11 июня 1940 года. Хотя по­ражение Франции уже было совершенно очевидным, пока еще силы противников на Средиземном море были по­чти равными. Пламенные директивы Муссолини, кото­рый требовал «наступления во всех пунктах Средиземно­го моря и за его пределами», начальник Морского Гене­рального Штаба адмирал Каваньяри молчаливо игнори­ровал.

Совершенно противоположного мнения придержи­вался командующий британским Средиземноморским флотом адмирал Каннингхэм. Он был полон решимости действовать в лучших традициях Королевского Флота — найти вражеский флот и уничтожить его. Однако он стол­кнулся с серьезной проблемой. Англичане значительно уступали противнику в двух важнейших видах вооруже­ния. Они имели значительно меньше подводных лодок и самолетов.

В начале войны Италия располагала более чем 100 под­водными лодками, что вдвое превышало по численности германский подводный флот, сеявший ужас на просто­рах Атлантики. Хотя англичане имели примерно столько же эсминцев, сколько имели итальянцы, британские эс­минцы были разделены между Александрией и Гибралтаром. Поэтому Каннингхэм не имел даже необходимого минимума для сопровождения своих тяжелых кораблей, а также для решения множества других задач. Поэтому итальянские подводные лодки делали попытки английс­кого флота выйти в центральную часть Средиземного моря исключительно опасными.

Воздушную поддержку кораблям обоих флотов долж­ны были оказывать самолеты ВВС, которые являлись самостоятельными видами вооруженных сил. В результате обе стороны испытывали массу трудностей. Итальянский флот для ведения авиаразведки располагал единственной машиной — неуклюжим гидросамолетом Кант Z.501, ко­торый имел максимальную скорость всего 100 миль/час. Флот располагал примерно 100 такими машинами, но полагаться на них было нельзя. Они оказались не в состо­янии обнаруживать противника и вести слежение за вра­жеским флотом. Если говорить об ударной мощи, формально итальянские ВВС имели подавляющее преиму­щество над противником. Однако они полагались на го­ризонтальные бомбардировщики, которые оказались по­чти полностью неэффективными. Флоту требовались тор­педоносцы, но их не было.

Базовая авиация адмирала Каннингхэма состояла из горстки летающих лодок, базирующихся на Мальте и в Александрии. Они были слишком слабо вооружены, что­бы действовать вблизи от вражеских берегов, где суще­ствовала опасность столкнуться с вражескими истреби­телями. Однако Каннингхэм имел в составе флота авиа­носец. На старом «Игле» базировались 17 торпедоносцев «Суордфиш», которые должны были вести разведку, когда флот находился в море. Одновременно «Игл» должен был обеспечить воздушное прикрытие флота и наносить уда­ры по вражеским кораблям. Для этой цели выделялась половина «Суордфишей» «Игла». Так как итальянские корабли превосходили в скорости английские, Каннин­гхэм планировал с помощью воздушных атак нанести им повреждения и снизить их скорость. Только так можно

было заставить итальянцев принять бой. Прикрывать флот с воздуха должны были 3 древних биплана «Гладиатор», которые командир боевой авиационной части «Игла» капитан 2 ранга Чарльз Кейли-Пич сумел разыскать на складах флота. Кейли-Пич спешно прочитал краткий курс лекций нескольким пилотам «Суордфишей», и они про­вели первые учебные полеты. А до того он сам являлся «истребительным прикрытием» целого Средиземномор­ского флота. Хотя в первом же воздушном бою Кейли-Пич получил пулю в бедро, он сумел сбить несколько вражеских разведчиков, пытавшихся следить за британ­ским флотом.

20 мая Первый Морской Лорд адмирал флота сэр Дадли Паунд написал Каннингхэму:

«Я опасаюсь, что вам жутко не хватает самолетов, но... Я не вижу, что можно сделать. Как вы можете по­нять, все имеющиеся самолеты нужны в отечественных водах. Мы здесь уже получили один урок. Флот просто обязательно должен иметь истребительное прикрытие, когда находится в радиусе действия вражеских бомбар­дировщиков. У вас не будет такого прикрытия, что пред­ставляет крайне серьезную проблему, но я не вижу спо­соба решить ее».

Несмотря на это, Каннингхэм в основном думал, как вынудить итальянцев принять бой. 6 июня он направил ответ Уинстону Черчиллю на резкое письмо, где пре­мьер-министр критиковал его планы как «полностью оборонительные».

«Вы можете быть уверены, что весь флот полон горя­чего желания схватиться с итальянским флотом, но вы должны понимать, что политика поиска и уничтожения вражеских морских сил требует хорошей и постоянной воздушной разведки, а также слежения за противником, когда он обнаружен. Я совершенно не имею средств выполнить эти требования, тогда как итальянцы могут ре­шить обе задачи. Больше всего я опасаюсь, что буду стал­киваться только с самолетами и подводными лодками, и мне придется принимать меры против них, прежде чем я начну крупные операции в Центральном Средиземноморье».

Начало войны застало корабли Каннингхэма в море. Флот проводил поисковую операцию в центральном бас­сейне. Каннингхэм надеялся, что встретит вражеские ко­рабли. Но часть его задачи заключалась в том, чтобы «испытать возможности итальянской авиации как мож­но раньше». На деле все обернулось иначе. Единствен­ным вражеским кораблем, который встретили англича­не, был крошечный тральщик, замеченный возле Бардии. Он был потоплен в считанные минуты. Итальян­ские самолеты даже не появились. Зато дурным пред­знаменованием стала гибель старого легкого крейсера «Калипсо». Он был торпедирован итальянской подвод­ной лодкой «Баньолини».

Эта умелая атака могла создать совершенно ложное представление относительно роли, которую предстояло сыграть итальянским подводным лодкам в ходе войны на Средиземном море. Однако остальные подводные лодки врага действовали исключительно плохо, и до конца июня 1940 года англичане потопили 10 единиц. Хотя на бумаге итальянский подводный флот выглядел очень внушитель­но и мог изменить весь ход войны, он редко показывал свои истинные возможности. Зато авиация, которая в первые дни не показывалась, действительно стала серь­езным фактором, влияющим на ход военных действий.

Первые 2 недели на море удерживалось зыбкое равно­весие. Хотя главные силы итальянского флота отстаива­лись в портах, Мальта стала целью интенсивных бомбар­дировок. Так было положено начало тяжелым испытани­ям, которым остров подвергался более 2 лет. Флот союз­ников не сумел выманить противника в море и занялся обстрелом порта Бардия, через который итальянцы дос­тавляли снабжение в Ливию. Легкие силы союзников на­чали охоту на итальянские подводные лодки.

Все переменилось 24 июня, когда капитулировала Франция. Баланс сил на море резко изменился в пользу Италии. В западной части моря, которая до сих пор была французской зоной ответственности, британских кораб­лей почти не было. На востоке Каннингхэм пока сохра­нял временное превосходство в линкорах, хотя оно было совсем небольшим. Зато теперь он резко уступал против­нику в легких силах. Итальянцы имели 7 тяжелых и 11 легких крейсеров и 61 эсминец против 6 легких крейсе­ров и 20 эсминцев англичан. Превосходство англичан в линкорах было более бумажным, чем реальным. Из 4 лин­коров Каннингхэма 3 были старыми кораблями, не про­ходившими серьезной модернизации. Орудия 2 перестро­енных итальянских линкоров превосходили в дальнобойности главный калибр британских линкоров. Кроме того, итальянские корабли были значительно быстроходнее любого британского линкора. Более того, в ближайшем будущем итальянский флот должен был получить еще 2 перестроенных линкора и прекрасных 2 новейших ко­рабля — «Витторио Венето» и «Литторио».

К счастью, ситуация в водах метрополии после завер­шения Норвежской кампании позволила Адмиралтейству отправить в Гибралтар сильную эскадру, которая была названа «Соединение Н». Эта эскадра должна была за­полнить вакуум в западном бассейне. 28 июня вице-ад­мирал сэр Джеймс Сомервилл поднял флаг на линей­ном крейсере «Худ». Кроме него, в состав Соединения Н вошли линкоры «Вэлиант» и «Резолюшн», авианосец «Арк Ройял», легкий крейсер «Аретуза» и 4 эсминца.

Тем не менее, общая ситуация в конце июня для ан­гличан могла стать нелегкой, если бы итальянцы попы­тались использовать свое огромное преимущество.

Капитуляция Франции привела к повышению актив­ности итальянского флота. Противник впервые с начала войны сумел провести конвой в Ливию, чтобы доставить затребованные армией технику и боеприпасы. Мальта не могла обеспечить базирование кораблей, а ударных са­молетов на острове почти не было, поэтому она никак не могла помешать проводке конвоя (Незадолго до падения Франции на Мальту прибыли 9 «Суордфишей» 830-й эскадрильи Воздушных Сил Флота.). Однако попытка доставить снабжение на эсминцах из Триполи вдоль аф­риканского берега в Тобрук ближе к линии фронта дала возможность нанести по ним удар с воздуха. Бомбарди­ровщики Королевских ВВС постоянно наносили удары по Тобруку, однако именно «Суордфиши» 813-й эскад­рильи ВСФ, переброшенные с «Игла» на берег, доби­лись самого заметного успеха. Они нанесли удар 5 июля и торпедировали эсминцы «Зеффиро» и «Эуро». Первый был потоплен, второму взрывом торпеды оторвало носовую часть. В ходе этой же атаки был потоплен транспорт во­доизмещением 4000 тонн и поврежден лайнер «Лигурия». Во время повторной атаки 20 июля были потоплены эс­минцы «Остро» и «Нембо».

Теперь для сопровождения конвоев в море регулярно выходили крупные силы итальянского флота. Если бы англичане имели надежную авиаразведку, это позволило бы им дать противнику бой. Однако при отсутствии само­летов можно было только надеяться на счастливый слу­чай. Такой случай подвернулся в начале июля. Хотя встреча двух флотов завершилась небольшой стычкой, она имела такое влияние на все последующие события, что мы дол­жны остановиться на ней подробнее.

Вечером 6 июля из Неаполя в Ливию вышел конвой из 5 транспортов. Они прошли Мессинский пролив и на следующее утро вышли в Ионическое море. Прикрывали конвой линкоры «Джулио Чезаре» и «Кавур», а также 16 крейсеров под командованием адмирала Кампиони. Анг­личане узнали об этом лишь во второй половине дня 8 июля, когда летающая лодка заметила итальянские лин­коры и крейсера. Они уже выполнили свою задачу и сей­час находились в 220 милях на север от Бенгази.

Вечером 7 июля Каннингхэм вышел в море со своим флотом, чтобы прикрыть 2 конвоя, которые вывозили женщин и детей с Мальты в Александрию. На транспор­ты также была погружена часть запасов Мальтийской военно-морской базы. Хотя итальянцы не догадывались о целях операции, о выходе в море британской эскадры они узнали практически сразу. На следующий день, ког­да Средиземноморский флот находился южнее Крита, он подвергся мощным атакам итальянских ВВС. В буду­щем такие атаки стали совершенно обычными. Раз за ра­зом корабли скрывались между высокими столбами чер­ной воды, поднятой разрывами целой серии бомб, сбро­шенных одновременно. И раз за разом они оставались невредимы. В отличие от всех довоенных прогнозов, про­цент попаданий даже при довольно точном прицелива­нии оказался если не совсем мизерным, то во всяком случае терпимым. Тем не менее, моральный эффект та­ких налетов был ощутимым. Каждая бомба, казалось, падает прямо на голову следящему за самолетами наблю­дателю. Рано или поздно, одна из бомб должна была найти цель. Во время первой серьезной атаки, которой подвер­гся британский флот, бомба попала в компасную плат­форму легкого крейсера «Глостер» и убила 7 офицеров, в том числе командира корабля капитана 1 ранга Гарсайда. Погибли также 11 матросов, несколько человек были ранены. Несмотря на это, крейсер остался в строю, хотя управление пришлось перенести на кормовой пост.

Во второй половине дня Каннингхэм получил сооб­щение, что итальянский флот находится в море. Хотя его линкоры были тихоходнее итальянских, он мог надеять­ся навязать противнику бой, если окажется между ним и его базами. Поэтому Каннингхэм пошел прямо к Таран­то. Его намерения вскоре стали известны противнику, так как итальянцы расшифровали несколько его радиограмм. Итальянское Верховное Командование приказало адмиралу Кампиони маневрировать так, чтобы уклоняться от боя до завтрашнего дня. На следующий день британ­ский флот должен был оказаться в пределах досягаемос­ти бомбардировщиков с аэродромов в Италии.

Рано утром на следующий день флот адмирала Кам­пиони был обнаружен летающей лодкой с Мальты в 145 милях к западу от флагманского корабля Каннингхэма. Вскоре после этого «Суордфиш» с «Игла» тоже об­наружил итальянцев и начал слежение, сообщая о всех их маневрах. Кампиони обнаружил противника лишь около полудня, когда до англичан оставалось не более 80 миль. Это сделал гидросамолет, катапультированный с итальянского флагмана линкора «Джулио Чезаре». Соб­ственные ВВС ничем не помогли итальянскому адмира­лу. Кампиони надеялся, что итальянская авиация нане­сет Каннингхэму хоть какой-то урон. Тем не менее, он все-таки решил принять бой, так как его линкоры были быстроходнее английских. Кроме того, лишь «Уорспайт» мог вести огонь на той же дистанции, что и 2 модерни­зированных итальянских линкора. Кампиони имел 6 тя­желых и 10 легких крейсеров против 5 британских лег­ких крейсеров, один из которых был поврежден. Поэто­му «Глостер» был оставлен прикрывать «Игл». Каннингхэм тоже не испытывал сомнений, начиная бой, хотя позднее он написал: «Это был не тот случай, когда я хотел бы дать бой». Однако следовало использовать сча­стливый случай, и «Уорспайт» полным ходом пошел на помощь крейсерам, которые могли оказаться в доволь­но тяжелом положении. Итальянцы превосходили их и в количестве, и в огневой мощи, так как имели 203-мм орудия.

В 11.45 и еще раз через 4 часа небольшая группа воору­женных торпедами «Суордфишей» взлетела с «Игла». Но их было слишком мало, чтобы добиться успеха, хотя Каннингхэм задействовал все, что имел. Впрочем, это была первая попытка использовать торпедоносцы в морском бою, поэтому не следует удивляться, что они не добились попаданий.

Примерно в 15.00 флоты противников наконец увиде­ли друг друга. Погода была прекрасной, дул легкий севе­ро-западный бриз. Через несколько минут итальянские тяжелые крейсера с дистанции 13 миль открыли огонь из 203-мм орудий по легким крейсерами вице-адмирала Тови. Как только дистанция сократилась, Тови открыл ответ­ный огонь из 152-мм орудий. Однако неравенство в силах было слишком велико. Поэтому «Уорспайт», который значительно опередил 2 других британских линкора, дал несколько залпов из своих 381-мм орудий по итальян­ским крейсерам. Они немедленно отвернули прочь, ук­рывшись дымзавесой. Наступила небольшая пауза. «Уор­спайт» описал циркуляцию, чтобы позволить «Малайе» подтянуться к флагману. Тихоходный «Ройял Соверен» безнадежно отстал.

В 15.53 начали бой линейные силы. «Уорспайт» открыл огонь на предельном угле возвышения, так как дистан­ция равнялась 26000 ярдов. Оба противника стреляли до­вольно хорошо и накрыли свои цели практически одно­временно. Примерно в 16.00 Каннингхэм увидел «боль­шую оранжевую вспышку сильного взрыва у основания трубы вражеского флагмана». Попадание вызвало пожар во внутренних отсеках «Кавура», итальянский линкор получил некоторые повреждения. Итальянский флот сразу поставил плотную дымовую завесу и отвернул прочь. Последовали хаотические стычки с вражескими крейсе­рами и эсминцами, на мгновение выскакивающими из дыма. Чтобы прикрыть отход, итальянцы выпустили несколько торпед с большой дистанции, но попаданий не добились.

Под прикрытием дымовой завесы Кампиони повер­нул на юго-запад, чтобы укрыться в безопасных водах Мессинского пролива.

Каннингхэм не желал очертя голову бросаться сквозь дымовую завесу. Хотя он знал, что противник отходит на юго-запад (один из гидросамолетов «Уорспайта» продол­жал следить за итальянцами), Каннингхэм опасался вра­жеских подводных лодок. Поэтому он решил обогнуть дымзавесу с севера с наветренной стороны. Но когда он сделал это, итальянские корабли уже скрылись за гори­зонтом. Большая скорость итальянских кораблей делала бессмысленными любые попытки догнать их. Однако бри­танский флот некоторое время следовал прежним кур­сом, подойдя на расстояние 25 миль к берегам Италии, хотя в любую минуту могли появиться бомбардировщи­ки Реджиа Аэронаутика.

Кратковременная вспышка агрессивности Кампиони быстро улетучилась под впечатлением меткой стрельбы «Уорспайта». Тем более, что она шла вразрез с общей стратегией итальянцев, которые не видели, какие выго­ды можно получить, дав бой английскому флоту. Главная цель, ради которой итальянский флот вышел в море, была достигнута — конвой благополучно прибыл в Ли­вию. Кампиони ничего не знал об английских конвоях, прикрытие которых было главной задачей Каннингхэма. Единственной причиной, подтолкнувшей Кампиони всту­пить в бой, была надежда завлечь англичан под удар ита­льянских бомбардировщиков. Но и здесь он жестоко про­считался. Примерно через 40 минут после того, как итальянский флагман получил попадание (к счастью, «Кавур» снизил скорость совсем ненадолго), на сцене по­явились долгожданные бомбардировщики.

И тут случилось самое неприятное для итальянского адмирала. Летчики не только не добились попаданий в корабли Каннингхэма, напротив, к ужасу Кампиони, они обрушились на собственные корабли. Итальянский флот подвергался атакам бомбардировщиков, даже когда во­шел в Мессинский пролив. Хорошо еще, что они не до­бились попаданий и в этом случае. Тем не менее, следу­ющие 4 дня британский флот также подвергался посто­янным мощным атакам итальянских ВВС. До 12 июля, когда Каннингхэм вернулся в Александрию, вражеские самолеты предприняли 23 атаки и сбросили более 300 бомб. Однажды вокруг «Уорспайта», не более чем в 200 ярдах от борта, разорвались 36 бомб — 24 слева и 12 справа (Я полагаю, что точно бомбы никто не считал. Скорее всего, речь идет примерно о двух дюжинах слева по борту и одной справа. Англича­не не любят слово «десяток». А.Б.). Старый «Игл» был особенно уязвим для воздушных атак. Авианосец несколько раз чудом выскакивал из-под бомб. Близкие разрывы вызвали несколько мелких дефектов, которые позднее вывели корабли из строя в самый не­подходящий момент. Можно сказать, что англичан спас­ло чудо, так как их корабли много раз уходили от насто­ящего града бомб.

Однако при всей своей безрезультатности эти атаки показали, что Каннингхэм ходит буквально по краю про­пасти. Если только его единственный и очень уязвимый авианосец будет выведен из строя, может случиться ка­тастрофа. Точно такой же неэффективной оказалась стрельба зенитных орудий британских кораблей. Хотя это было уже известно после Норвежской кампании, Среди­земноморскому флоту предстояло сделать это неприят­ное открытие самостоятельно. С другой стороны, «Глади­аторы» «Игла», пилотируемые Кейли-Пичем и 2 пилота­ми-добровольцами из эскадрильи торпедоносцев, сбили 5 вражеских бомбардировщиков. Позднее их счет вырос до И вражеских самолетов. Это показывает, чего могли добиться англичане, если бы имели настоящее истреби­тельное прикрытие.

Благополучное прибытие флота и 2 конвоев в Алек­сандрию ознаменовало окончание операции. Потери про­тивников можно было не принимать в расчет, настолько они были малы. Но это столкновение задало тон всем будущим боям. Оно также ясно обрисовало проблемы, стоящие перед обоими противниками, хотя нельзя ска­зать с уверенностью, что они это поняли.

Сразу стало ясно, что британский флот, базируясь в Александрии, не может помешать итальянцам проводить конвои в Африку. Для итальянцев это было лишним под­тверждением того, что их линейному флоту не следует ис­кать боя, так как даже победа им ничего не даст. Однако итальянцы не сумели понять, что все это заставит англи­чан приложить максимум усилий, чтобы восстановить дея­тельность Мальты как воздушной и морской базы, чтобы наносить удары по конвоям, идущим в Ливию. Единствен­ный способ помешать этому заключался в захвате острова, который пока еще был совершенно беззащитен. Ведь перед войной английский Комитет начальников штабов решил, что удержать Мальту не удастся, и не принял никаких мер к укреплению обороны острова. Итальянский флот поднял этот вопрос перед Commando Supremo (Верховным Командованием.). Генерал Роммель, когда был назначен командующим Африканским Корпу­сом, сделал то же самое. Однако сначала итальянское, а потом и германское Верховное Командование решили, что можно достичь цели путем нейтрализации Мальты воздуш­ными бомбардировками. Это была роковая ошибка.

С другой стороны, не следует утверждать, что англи­чане лучше осознали ситуацию. После операции Каннингхэм написал:

«Это должно было показать итальянцам, что их ВВС и подводные лодки не смогут помешать нашему флоту совершать походы в центральную часть моря и только главные силы их флота могут сорвать наши операции там. Эта операция убедила наш флот, что воздушная уг­роза устранена и не может сковать свободу наших дей­ствий и лишить нас господства на Средиземном море».

Дальнейшие события показали, что адмирал глубоко заблуждался. После прибытия на Средиземное море пикирующих бомбардировщиков Люфтваффе центральный бассейн оказался наглухо закрыт для британских кораб­лей, если только они не имели многочисленное истре­бительное прикрытие. Но в этом внутреннем море даже авианосцы не могли обеспечить такое прикрытие. Только развертывание крупных сил истребительной авиации на Мальте могло решить проблему.

На основании опыта, полученного в ходе боя у Ка­лабрии, Каннингхэм запросил у Адмиралтейства новые бронированные авианосцы для обеспечения истребитель­ного прикрытия. В следующем месяце ему был отправлен «Илластриес», на котором базировались 12 двухместных истребителей «Фулмар» и 22 «Суордфиша». Этот корабль успел совершить очень много, прежде чем стал жертвой первого воздушного наступления Люфтваффе на Среди­земноморском театре.

Каннингхэм сильно заблуждался, полагая, что 12 пло­хих истребителей могут защитить его флот от атак хоро­шо оснащенных и подготовленных частей Люфтваффе. Второй его грубой ошибкой было предположение, будто базирующийся в Александрии флот может установить господство на Средиземном море, совершая походы в центральный бассейн. Это пример терминологической путаницы, которая часто вынуждала ошибаться англий­ских стратегов. «Контроль над Средиземным морем» оз­начал способность помешать врагу использовать море для решения своих задач. В нашем случае речь идет о провод­ке конвоев в Ливию. Кроме того, это означало способ­ность проводить конвои со снабжением и войсками на Мальту и в Египет, чтобы обеспечить действия 8-й ар­мии. В этой книге мы еще покажем, что решение обеих задач зависело целиком и полностью от действий Маль­ты в качестве воздушной и морской базы.

Основная задача Мальты заключалась в том, чтобы обеспечить базирование не главных сил британского Сре­диземноморского флота, а его подводных лодок и само­летов, которые уже тогда начали играть главную роль в морской войне. Линкоры уже ушли в прошлое, хотя пока это еще не стало очевидно, так как целиком зависели от воздушной поддержки. И уже до самого конца военных действий на Средиземном море линейные флоты не встре­чались в артиллерийской дуэли.

Еще до начала войны адмирал Каннингхэм требовал усилить ПВО Мальты, хотя все его призывы были на­прасны. Если бы флот полностью контролировал соб­ственную авиацию, в которую вполне логично было включить и морскую авиацию берегового базирования, это наверняка было бы сделано. На ВВС лежала задача обеспечить ПВО метрополии, они с трудом вырывали деньги у скупого на расходы правительства. Поэтому не следует так уж сильно винить командование Королевс­ких ВВС в том, что оно в межвоенный период уделяло мало внимания проблемам флота, в частности — ук­реплению обороны Мальты. В результате, в конце июля 1940 года единственными истребителями, базирующи­мися на острове, оказались 3 «Гладиатора» ВСФ, пере­данные ими КВВС. Их пилотировали морские летчики, обычно летавшие на летающих лодках (!). До капитуля­ции Франции на остров через Францию и Тунис успели прилететь 5 «Харрикейнов». Хотя командующий авиаци­ей Средиземноморского театра в августе потребовал создать на острове ударную авиагруппу, заявив, что «пят­надцать самолетов могут дать результат, непропорцио­нальный своему количеству», — ничего не было сдела­но. Всю ударную мощь Мальты составляли 9 «Суордфишей» 830-й эскадрильи ВСФ, которые ранее базирова­лись в Тулоне для действий вместе с французским фло­том. Аналогичным было положение с зенитными оруди­ями. Хотя было принято совершенно запоздалое реше­ние довести численность зенитной артиллерии на Мальте до 112 тяжелых и 60 легких орудий, в действительности там находились только 34 тяжелых и 8 легких зениток. Единственная радарная установка просто не могла ра­ботать круглосуточно.

Неспособность КВВС и армейского Комитета началь­ников штабов усилить оборону Мальты, пока пассивность противника еще позволяла сделать это, впоследствии до­рого обошлась англичанам. Это привело к парадоксально­му положению. Адмирал Каннингхэм был вынужден пой­ти на риск и отправить на остров корабли. Но успешные атаки этих кораблей против итальянских конвоев могли вынудить противника усилить воздушные налеты на Маль­ту, отразить которые остров не мог. Каннингхэм писал:

«Если мы хотели избежать серьезной угрозы Мальте, то в любой конкретный период интенсивность атак не должна была превосходить возможности обороны, со­зданной к этому моменту. Поэтому вполне логично было ожидать, что итальянцы обрушат на остров всю мощь своих атак, если наши легкие силы будут действовать эффективно».

Такие аргументы медленно, но верно заставляли осоз­нать важность базирования истребителей на Мальте. Бит­ва за Британию была в полном разгаре, а командующий авиацией на Среднем Востоке главный маршал авиации сэр Артур Лонгмор с трудом выкраивал самолеты, что­бы прикрыть весь обширный театр. И все-таки 12 «Харрикейнов» перелетели на Мальту со старого авианосца «Аргус», находившегося южнее Сардинии. Это была пер­вая из подобных операций британских авианосцев. По­зднее для переброски истребителей на Мальту были при­влечены американские авианосцы, и остров получил возможность защищать сам себя.

Ситуация на суше и на море в июле — августе 1940 года вызывала глубокое беспокойство у британского командо­вания. Итальянская армия в Ливии значительно превосхо­дила силы генерала сэра Арчибальда Уэйвелла и готови­лась начать наступление на Египет. Командование не могло отправить подкрепления в Африку, так как требовалось формировать армию во Франции. Во время эвакуации из Дюнкерка было потеряно такое количество техники и сна­ряжения, что отправить что-то на Средний Восток было просто невозможно. Королевские ВВС находились в анало­гичном положении. Поэтому в марте Лонгмор, который должен был обеспечить поддержку армии в Египте, содей­ствие флоту в Восточном Средиземноморье и Красном море, в том числе дальнюю разведку, имел всего 96 бомбарди­ровщиков «Бленхейм I» и бомбардировщиков-транспортов «Бомбей», 75 истребителей «Гладиатор», 24 самолета не­посредственной поддержки войск «Лизандер» и 10 летаю­щих лодок «Сандерленд». Эти силы явно не соответствова­ли даже самым минимальным потребностям.

Однако к середине августа самые насущные требова­ния были выполнены, хотя для отправки подкреплений пришлось приложить чрезвычайные усилия. Большой кон­ной с поисками, танками и боеприпасами был отправ­лен вокруг Африки и должен был прибыть в Суэц 24 сентября. Тяжелый крейсер «Йорк» и легкий крейсер «Аякс» были отправлены адмиралу Каннингхэму. Тем же маршрутом проследовали 24 истребителя «Харрикейн». Еще 30 истребителей авианосец «Аргус» доставил в Такоради (Золотой Берег). Оттуда они должны были пере­лететь через Северную Африку в Египет. В течение следу­ющих 3 лет более 5000 самолетов были отправлены этим маршрутом. Кроме того, в Египет через Мальту прилете­ли 24 «Бленхейма». Еще 24 «Бленхейма» были доставлены на транспортах. 6 бомбардировщиков «Веллингтон» при­летели самостоятельно.

Огромную роль в обеспечении действий флота сыгра­ли 3 дальних разведчика Гленн-Мартин «Мэриленд», присланные на Мальту. Они могли вести наблюдение за итальянскими портами. Тихоходные и уязвимые летаю­щие лодки эту задачу решить не могли. В то же время КВВС по-прежнему могли прикрыть свои корабли лишь в непосредственной близости от баз, так как не имели дальних истребителей. Поэтому исключительно важным событием стало прибытие в Александрию 1 сентября «Илластриеса», имевшего дюжину «Фулмаров», оснащен­ного радаром линкора «Вэлиант» и крейсеров ПВО «Каль­кутта» и «Ковентри».

Если бы итальянский флот осмелился сейчас принять бой, Каннингхэм имел 2 линкора с дальнобойными ору­диями. Это имело большое значение, так как сейчас италь­янцы располагали 5 линкорами — 3 модернизированными и новейшими «Витторио Венето» и «Литторио». Но вскоре выяснилось, что итальянцы, несмотря на превосходство в силах, совсем не рвутся встретиться с англичанами. 30 ав­густа Каннингхэм вывел в море свой флот, чтобы возле Мальты встретить прибывшие корабли и одновременно провести на остров 2 транспорта и танкер. Итальянский флот вышел в море, чтобы помешать ему. Противник имел 5 линкоров, 10 крейсеров и 34 эсминца против 2 линко­ров, 1 авианосца, 5 крейсеров и 10 эсминцев Каннингхэма. В сумерках 31 августа «Суордфиш» с «Игла» обнару­жил итальянцев в 90 милях от Средиземноморского флота.

Каннингхэм отвернул, расположив свои линкоры между противником и конвоем. Он собирался дать бой на следу­ющий день. Однако утром противники находились на та­ком большом расстоянии, что не сумели обнаружить друг друга. Английская летающая лодка обнаружила итальян­ский флот, когда тот уже входил в залив Таранто, возвра­щаясь в свою базу. Конвой благополучно прибыл на Маль­ту, и Каннингхэм повел свой флот назад в Александрию. Итальянцы упустили шанс нанести удар, когда распола­гали подавляющим превосходством в силах. С этого мо­мента Каннингхэм имел современный авианосец, чье уча­стие в операциях немного уравнивало шансы.

Капитан 2 ранга Брагадин, автор книги «Итальянский флот во Второй Мировой войне», обвиняет в упущенных возможностях плохую погоду, которая помешала вести воздушную разведку 1 сентября. Однако главной причи­ной было, разумеется, нежелание итальянского коман­дования рисковать своим флотом. Предполагалось, что итальянский флот будет придерживаться доктрины «fleet in being». Эту осторожную стратегию не приветствовало итальянское политическое руководство. Оно хотело, как и адмирал Каннингхэм, действовать в рамках традиций Королевского Флота — «найти и уничтожить вражеский флот». Адмирал Бернотти в своей книге «La guerra sui Mari nel Conflitto Mondiale» пишет:

«Нашему флоту, кроме защиты перевозок в Ливию и Албанию, было предписано навязать бой вражеским мор­ским силам, если это позволят благоприятные обстоя­тельства. В безответственных и некомпетентных политических кругах в середине сентября 1940 года начали по­являться признаки все возрастающего нетерпения. По­этому начальник Морского Генерального Штаба запросил директив у маршала Бадольо, начальника Генерального Штаба».

По мнению маршала, хотя и следовало принять бой в случае необходимости, чтобы достичь своих конечных це­лей, или чтобы помешать сделать это противнику, «кон­цепция морского боя как самоцели была просто абсур­дом». Такое мнение совпадало с тем, которого придержи­вались французы во время войн с Англией в XVIII веке.

С точки зрения морального состояния, откровенная трусость итальянцев воодушевляла англичан. Их уверен­ность в своих силах крепла каждый раз, когда итальян­цы отказывались принимать бой. В результате англичане начали предпринимать попытки провести конвои на Мальту, хотя это казалось просто невозможным. С дру­гой стороны, постоянное присутствие мощного италь­янского флота, нависающего над мальтийскими марш­рутами, едва не привело к голодной смерти гарнизона и капитуляции острова. Этот же флот серьезно мешал ан­гличанам действовать на итальянских коммуникациях, ведущих в Африку. Что именно имело большее воздей­ствие на ход морской войны на Средиземноморье, чи­татель увидит сам.