ГЛАВА 4

ГРЕЦИЯ И КРИТ: ТРИУМФ ЛЮФТВАФФЕ

В годы Второй Мировой войны было несколько перио­дов, когда надежды Великобритании избежать поражения становились почти призрачными. Однако весной и в нача­ле лета 1941 года страна оказалась на самом краю пропас­ти. В Северной Африке армия генерала Уэйвелла, значи­тельно ослабленная отправкой войск и самолетов на по­мощь Греции, оказалась неспособной противостоять кон­трнаступлению врага. Африканский Корпус генерала Роммеля захватил всю Киренаику за исключением Тобрука.

В Греции британские войска были просто принесены в жертву. Их было слишком мало, чтобы остановить на­ступление германской 12-й армии, поддержанной мно­гочисленными самолетами VIII авиакорпуса и частью сил X авиакорпуса. Немцы захватили всю страну буквально в течение 3 недель. К 21 апреля стало ясно, что войска, с таким трудом доставленные в Грецию, следует немед­ленно эвакуировать. Это следовало делать только по но­чам. Стремительно растущие трудности такого предприя­тия ясно продемонстрировали события 21 и 22 апреля, когда германские самолеты, не встречая никакого сопротивления, уничтожили в греческих водах 23 корабля, включая греческий эсминец и 2 госпитальных судна.

Общим планом операции «Демон» предусматривалось, что уцелевшие войска будут с боями отступать к тем уча­сткам побережья, куда ведут относительно хорошие до­роги. Туда, как только наступит темнота, прибудут ко­рабли, выделенные для эвакуации. Греческие каики, ка­тера и вообще все мелкие суда, которые удастся собрать, будут перевозить на них людей с берега. За этими не­сколькими предложениями скрывались колоссальные усилия, затраченные на организацию сложной операции, множество сиюминутных импровизаций, вынужденно вызванных стремительным изменением обстановки, и бесконечное число совершенно непредвиденных проис­шествий. Чтобы детально описать все это, потребуется отдельная толстая книга.

51000 британских солдат продолжала отступать под непрерывными атаками германских пикирующих бомбар­дировщиков к нескольким участкам побережья — Мегара, Рафина и Рафтис возле Афин, Навплия, Толон, Монемвазия и Каламата в Морее. Из своего штаба, находя­щегося в бухте Суда на Крите, вице-адмирал Придхэм-Уиппел руководил передвижениями невероятного сбори­ща кораблей и судов. Он имел в своем распоряжении 4 крейсера — собственный флагман «Орион», «Перт», «Аякс» и австралийский «Перт», а также 3 крейсера ПВО — «Каль­кутта», «Ковентри» и «Карлайл». Кроме того, для эваку­ации были привлечены 20 эсминцев, 3 фрегата и десан­тные штурмовые суда «Гленарн» и «Гленгайл». Торговый флот выделил 19 транспортов среднего размера. К побе­режью Греции были отправлены все имеющиеся мелкие суда, в том числе лихтера типа «А», предшественники знаменитых танко-десантных барж LCT.

24 апреля несколько колонн войск вышли в назначен­ные пункты побережья. Усталые и голодные солдаты все-таки сохранили достаточно высокий боевой дух. Офицер связи ВМФ контр-адмирал Бейли-Громан писал: «Орга­низованность и дисциплина отступающих к побережью войск были прекрасными, особенно если учесть, что они уже несколько недель вели арьергардные бои, от Салоник почти до мыса Матапан».

Этой ночью затемненные корабли подошли как можно ближе к берегу и стали на якорь. Немедленно к ним устре­мились десятки катеров и шлюпок, забитые солдатами.

Так началась первая из трех больших операций, в ко­торых участвовал почти весь британский Средиземномор­ский флот. В трудную минуту он пришел на помощь ар­мии, оказавшейся в крайне тяжелом положении. Во вре­мя этой фазы операции бомбардировщики Люфтваффе еще не перебрались на передовые аэродромы. Поэтому корабли успевали отойти достаточно далеко от берега и понесли сравнительно небольшие потери. Тем не менее, были потоплены 4 войсковых транспорта — «Пеннланд», «Сламат», «Коста-Рика» и «Алстер Принс». В паре мест имелись причалы, к которым могли подходить неболь­шие корабли вроде эсминцев или даже транспорты. Од­нако в основном эвакуация производилась с необорудо­ванного побережья и шла мучительно медленно. Каждую ночь в 3.00 погрузка солдат прекращалась, и корабли быстро уходили в открытое море, чтобы на рассвете пи­кировщики Люфтваффе не могли поймать их.

Судьба, которая ожидает любой корабль, задержав­шийся у берега дольше положенного, ясно видна на при­мере транспорта «Сламат». 27 апреля он задержался в Навплии до 4.15. Вскоре после рассвета Ju-87 нашли его и быстро отправили на дно. На помощь транспорту были посланы эсминцы «Дайамонд» и «Райнек». Они подо­брали около 700 человек, но сами были атакованы пи­кировщиками. Спасательные работы пришлось прекра­тить, и эсминцы полным ходом помчались в бухту Суда. Однако они были во второй раз атакованы германски­ми самолетами. Оба эсминца были потоплены. Погибли все, находившиеся на них, кроме 1 офицера, 41 матро­са и 8 солдат.

Тем не менее, это был единственный случай серьез­ных потерь. Корабли вывезли из Греции 50 732 солдата, или 80% войск, отправленных в эту страну. Большая их часть была доставлена в Египет, но около 16 000 человек должны были составить гарнизон Крита. Этот остров было решено удерживать любой ценой.

Перед началом новой фазы операции последовала не­большая передышка. Каннингхэм очень хотел дать хотя бы небольшой отдых своим крейсерам и эсминцам. С 15 марта, когда началась переброска войск в Грецию, они почти непрерывно находились в море. При этом практи­чески ежедневно им приходилось отражать вражеские воздушные атаки, и многие корабли получили те или иные повреждения. Люди были измотаны. Однако отдыха они не получили. В очередной раз на суше сложилась ка­тастрофическая ситуация, и от флота потребовали вы­править положение. 20 апреля генерал Уэйвелл сообщил Комитету начальников штабов, что разведка обнаружи­ла в Северной Африке германскую танковую дивизию. Он немедленно потребовал подкрепления, в особеннос­ти танки, чтобы иметь возможность отразить атаки про­тивника. Премьер-министр заявил, что «судьба войны на Среднем Востоке, потеря Суэцкого канала, разгром и замешательство огромных сил, которые мы собрали в Египте, зависит от нескольких сотен бронированных ма­шин». Он отмел прочь все возражения Адмиралтейства, которое после прибытия в Сицилию самолетов Люфт­ваффе не желало проводить сквозные конвои через Сре­диземное море. Еще до завершения эвакуации из Греции конвой из 5 транспортов с танками для Армии Нила вы­шел из Англии. Следовало попытаться провести его че­рез Средиземное море. До Сицилийского пролива кон­вой должно было прикрывать Соединение Н, а потом — Средиземноморский флот. Операция, получившая кодо­вое название «Тайгер», была довольно сложной. Но в целом она следовала по знакомым рельсам.

Как обычно, адмирал Каннингхэм должен был исполь­зовать случай, чтобы доставить снабжение на осажденную Мальту. Один конвой состоял из 2 тихоходных танкеров с топливом, а второй — из 4 быстроходных транспортов. Каждый конвой прикрывали крейсера и эсминцы. Кроме них, имелось отдельное судно снабжения «Бреконшир» с топливом и боеприпасами. Этот транспорт уже начал свою опасную службу в качестве блокадопрорывателя. Во время одного из походов на Мальту «Бреконшир» и встретил спой героический конец. В данном случае он вышел из Александрии вместе с главными силами флота, которые состояли из линкоров «Уорспайт», «Барэм», «Вэлиант», авианосца «Формидебл», крейсеров «Орион», «Аякс», «Перт», быстроходного минного заградителя «Эбдиэл» и всех наличных эсминцев. Было решено использовать слу­чай и отправить небольшое соединение для обстрела Бен­гази. Обстрел планировалось провести дважды, когда флот будет проходить мимо этого порта туда и обратно.

Из Гибралтара вышло Соединение Н адмирала Со­мервилла — «Ринаун», «Арк Ройял», «Шеффилд» и 9 эсминцев. Кроме конвоя, вместе с ним шли подкрепле­ния для Средиземноморского флота — линкор «Куин Элизабет» и крейсера «Найад» и «Фиджи». Новым в этой операции было то, что из Англии на Мальту были от­правлены 15 «Бофайтеров» 252-й эскадрильи. Эти само­леты должны были прикрывать с воздуха конвой «Тай­гер», когда тот окажется восточнее Мальты.

Операция «Тайгер», которая в Адмиралтействе всем казалась чем-то вроде игры в русскую рулетку, на деле прошла поразительно спокойно. Только утром 8 мая ита­льянская авиация сумела обнаружить Соединение Н и конвой. В это время они уже находились южнее Сардинии. Итальянский флот уже не успевал перехватить их, даже если бы согласился рискнуть своими 2 оставшимися лин­корами. Воздушные атаки в течение дня были слабыми и разрозненными. «Фулмары» с «Арк Роняла» легко их от­били, хотя флагман Сомервилла линейный крейсер «Ри­наун» едва не получил попадание торпедой.

В сумерках у входа в Узости Соединение Н повернуло назад, его участие в операции завершилось. Конвой под прикрытием линкора «Куин Элизабет», крейсеров «Найад» и «Фиджи» и эсминцев пошел через мелковод­ные, засеянные минами воды пролива Скерки. Светила яркая луна, и конвой был очень уязвим для атак вражес­ких торпедных катеров подводных лодок и самолетов-тор­педоносцев. Но итальянцы даже не попытались атаковать его. Опасными были лишь мины, которые взяли свое. Транспорт «Эмпайр Сонг» подорвался на 2 минах. В трю­ме с боеприпасами начался пожар, и команда оставила судно. Немного позднее транспорт взорвался и затонул. Транспорт «Нью Зиленд Стар» тоже подорвался на мине, но повреждения оказались невелики.

Утром следующего дня конвой оказался под спаси­тельным зонтиком «Бофайтеров» с Мальты, а во второй половине дня встретился со Средиземноморским фло­том. В условиях плохой видимости и низких туч бомбар­дировщики Люфтваффе и Реджиа Аэронаутика не суме­ли найти его. Тем временем оба мальтийских конвоя тор­жественно вошли в Гранд Харбор. Их привел единствен­ный оставшийся на Мальте тральщик «Глоксиния». Его магнитный трал подорвал около дюжины мин.

Эти конвои и Средиземноморский флот покинули Александрию 5 и 6 мая. 7 мая крейсер «Аякс» и 3 эсминца отделились от эскадры, чтобы ночью обстрелять Бенгази. Несмотря на яркий лунный свет и использование осве­тительных снарядов, англичане столкнулись с большими проблемами при выборе заслуживающих внимания це­лей. Но счастье им улыбнулось, и отряд сумел потопить в гавани 2 транспорта, груженные боеприпасами. Это был серьезный удар для Роммеля, который в тот же день со­общил командованию о роковых последствиях, которые будет иметь любой перерыв в доставке снабжения мо­рем, «так как ситуация с припасами совершенно крити­ческая». 1 мая единственный британский бомбардиров­щик среди бела дня отважно атаковал корабли в гавани Триполи. Он попал бомбой в судно с боеприпасами. Страшный взрыв разворотил причал, на который только что были выгружены танки и грузовики. Через 2 дня по­гибли еще 2 транспорта, когда случайно взорвались бом­бы на одном из них.

Только ночью 10 мая вражеские бомбардировщики сумели атаковать Средиземноморский флот и конвой «Тайгер», используя чистое небо и яркую луну. Их встре­тил плотный зенитный огонь, и противник не добился успеха. На следующий день ухудшившаяся видимость и истребители «Формидебла» сорвали все атаки. 12 мая дра­гоценный груз из 238 танков и 43 разобранных «Харрикейнов» прибыл в гавань Александрии.

Фортуна действительно улыбается смелым. Она пода­рила англичанам густую низкую облачность в Централь­ном Средиземноморье, где в это время обычно стоит прекрасная погода. Но командование в Англии не обра­тило внимания на такое совпадение и начало планировать рискованные операции совсем недалеко от аэродро­мов Люфтваффе. Ни Каннингхэм, ни Сомервилл подоб­ных заблуждений не разделяли. Каннингхэм писал: «Про­шло много времени, прежде чем разочаровывающая правда была болезненно осознана дома». Это произошло пос­ле кровавых событий в водах, омывающих Крит.

Захват Крита был со стратегической точки зрения ло­гичным следствием стремительного захвата германской армией Греции. Германское верховное командование этот логичный шаг сделало. Однако полностью наладить взаи­модействие 2 видов вооруженных сил и добиться более серьезного успеха противнику не удалось. Отчасти этому помешали разногласия между партнерами по Оси, отча­сти — плохое взаимодействие между Люфтваффе и Кригсмарине.

Германский флот полностью осознавал стратегичес­кое значение Крита в борьбе за контроль над Средизем­ным морем. Но по соглашению между партнерами по Оси остров находился в итальянской зоне ответственности. Для германского флота настало время вмешаться, послав под­водные лодки и малые корабли в Средиземное море. Одновременно германский Морской генеральный штаб по­пытался надавить на итальянцев, требуя более активных действий флота, но не преуспел. Люфтваффе уже в тече­ние 5 месяцев играли главную роль в Средиземномор­ской кампании. Захват Крита был для них очень важен, так как остров мог служить промежуточной базой для воздушного моста в Киренаику. Он также позволял установить контроль над Восточным Средиземноморьем, включая Египет.

Поэтому совершенно понятно, что именно Люфтваф­фе в середине апреля предложили Гитлеру захватить Крит. Однако предложенная операция не предусматривала со­вместных действий всех 3 видов вооруженных сил, когда флот перевозит армейские части под прикрытием авиа­ции. Люфтваффе хотели захватить остров в одиночку, используя свои парашютно-десантные части. Только тя­желое вооружение, вроде танков и орудий, а также бо­еприпасы должны были доставляться по морю под при­крытием итальянских кораблей.

Автором этого плана был генерал Курт Штудент, ко­мандир XI авиакорпуса (парашютные и воздушно-десан­тные войска), расквартированного в центральной Гер­мании. Гитлер дал свое разрешение на операцию, при условии, что она будет быстро завершена, и войска ус­пеют освободиться к намеченному на конец июня втор­жению в Россию. Он не консультировался ни с армией, ни с флотом. Воздушную поддержку должен был оказать VIII авиакорпус — 228 бомбардировщиков, 205 пикиру­ющих бомбардировщиков, 114 двухмоторных и 119 од­номоторных истребителей, 50 разведчиков — всего 716 самолетов. Также планировалось использовать часть сил X авиакорпуса, которые были переведены из Сицилии в Грецию. При таком огромном количестве авиации вы­садка обычного десанта почти наверняка принесла бы успех при отсутствии всякого риска. Но Люфтваффе и их честолюбивый командующий маршал Геринг не желали делиться лаврами ни с кем.

Немцы с огромным рвением начали готовить аэро­дромы в Греции и на островах Эгейского моря к приему воздушной армады. Принимались энергичные меры, что­бы избежать давки на аэродромах и обеспечить снабже­ние самолетов горючим. 16 мая подготовка была завер­шена. В Грецию прибыли также 500 транспортных само­летов и 72 планера XI авиакорпуса. Общее командова­ние операцией принял на себя командующий 4-м воз­душным флотом генерал Лёр. Датой начала операции было назначено 20 мая.

Решение британского правительства любой ценой удер­живать Крит является прекрасным примером полнейшего непонимания ситуации и возможностей армии и флота при полном господстве противника в воздухе. Когда генерал Мэйтланд Уилсон прибыл на Крит из Греции, генерал Уэйвелл поинтересовался его мнением относи­тельно дальнейших перспектив. Уилсон ответил, что «если все 3 вида вооруженных сил не будут готовы задействовать крупные силы, то попытка удержать остров станет крайне рискованной». «Крупных сил» авиации просто не существовало. Вероятно, кабинетных стратегов в Англии ввело в заблуждение наличие на аэродромах Ираклиона и Малеме 3 истребительных эскадрилий КВВС и 1 эскадрильи ВСФ. На деле в конце апреля все эти эскадрильи в общей сложности имели полдюжины «Харрикейнов» и десяток устарелых «Гладиаторов». Причем это количество ежедневно уменьшалось, так как летчикам приходилось сражаться против огромных сил противника. Особенно неравными бои стали после 14 мая, когда немцы начали регулярные налеты, чтобы «размягчить» оборону остро­ва перед высадкой парашютистов. К 19 мая остались лишь 4 «Харрикейна» и 3 «Гладиатора». По распоряжению ге­нерала Фрейберга, который отвечал за оборону острова, они были отосланы в Египет. Таким образом, на рассвете 20 мая, когда началась высадка противника, защитники Крита вообще не имели истребительного прикрытия.

Тем не менее, генерал Фрейберг, хотя и не питал иллюзий относительно возможности удержать Крит име­ющимися силами, особенно при отсутствии авиации, заявил премьер-министру, что не боится высадки толь­ко воздушного десанта. В общем, он не сильно ошибся. Однако если бы противник попытался одновременно высадить морской десант, трудности англичан возросли бы многократно.

Было совершенно ясно, что определяющим моментом обороны Крита станет вопрос о высадке или отражении морского десанта. На решение правительства удерживать остров повлияло глупое убеждение, что флот сможет дей­ствовать без поддержки с воздуха в районе, где против­ник имеет более 500 горизонтальных и пикирующих бом­бардировщиков. Каннингхэм представлял ситуацию гораздо лучше. Все его просьбы о посылке подкреплений остались без ответа. Его единственный авианосец «Формидебл» не мог участвовать в операции, так как его истребительная эскадрилья сократилась до 4 «Фулмаров». Однако адмирал понимал свой долг. 20 мая, когда противник начал высад­ку на Крит, его крейсера и эсминцы начали патрулирова­ние вокруг острова. Ночью они находились севернее Кри­та, прикрывая подходы к нему, а утром отходили на юг, если было ясно, что встречи с противником не последует.

20 мая в 6.00 началась свирепая двухчасовая бомбар­дировка окрестностей аэродромов в Малеме и Кании. Примерно в 8.00 в разрывах туч показались идущие на посадку планеры. Выше в небе были видны сотни гер­манских бомбардировщиков и истребителей, готовых обрушиться на любые британские части, которые станут видны. Тем не менее, десантники генерала Штудента встретили гораздо более ожесточенное сопротивление, чем ожидалось. К концу первого дня боев, когда обе сто­роны понесли большие потери, аэродром Малеме, кото­рый немцы собирались захватить сразу, так и остался ничейной землей. В Кании немцы вообще не добились никакого успеха.

Аэродромы Ираклиона и Ретимо немцы планировали захватить во второй половине дня 20 мая. Но и здесь анг­личане сумели удержать свои позиции. Парашютисты понесли тяжелые потери и сумели захватить Ираклион только ночью 28 мая, когда англичане оставили город, так как началась общая эвакуация с Крита. В Ретимо были окружены 2 батальона австралийцев под командованием полковника И.Р. Кэмпбелла. Они сопротивлялись до 30 мая и сдались, лишь когда у них кончились боеприпасы и продовольствие.

До полудня второго дня операции немцы не пытались доставить по морю на Крит тяжелую технику, артилле­рию и танки. Поэтому уверенность генерала Фрейберга в том, что его войска сумеют справиться с воздушным де­сантом, выглядела оправданной. Немцы бросили в бой последних парашютистов, однако англичане прочно удерживали свои позиции. Положение немцев выглядело отчаянным, надежды им успех почти полностью развеялись. Генерал Штудент получил приказ генерала Лёра нахо­диться в штабе Люфтваффе. Штудент заподозрил, что это делается, чтобы заполучить подсудимого для заседания поенного трибунала. Исход битвы решался в боях вокруг аэродрома Малеме, куда транспортные самолеты Ju-52 доставляли части 5-й горно-егерской дивизии. У англи­чан возле Кании находились в резерве 2 новозеландских батальона. Они могли быстро выбить немцев с аэродро­ма, если бы командование сразу бросило их в бой. И тог­да весь ход боев на Крите мог приобрести иной характер. Но Фрейберг, опасаясь высадки морского десанта, не решился трогать эти войска. Он приказал атаковать авст­ралийскому батальону, находящему в Георгиополисе, то есть в 20 милях от Малеме.

Когда австралийцы прибыли к Малеме, было уже по­здно. Во второй половине дня Ju-52 начали садиться на аэродроме, не обращая внимания на пулеметный и ми­нометный огонь. Появление 100-го горно-егерского ба­тальона изменило соотношение сил. К 17.00 немцы полностью захватили аэродром и подготовили его для при­ема самолетов. Теперь исход битвы за Крит был решен.

Ирония судьбы заключается в том, что морской де­сант, высадки которого так боялся Фрейберг, ночью был разгромлен флотом. Стоящие без дела новозеландцы ви­дели в море вспышки орудийных залпов.

Мы не будем тратить время на описание дальнейших боев, в которых обе стороны проявили большую отвагу и понесли тяжелые потери. 27 мая немцы захватили райо­ны Малеме и бухты Суда, и британское командование приняло решение эвакуировать с острова как можно боль­ше войск. Но мы должны описать ход боев на море. Ведь легкомысленное решение удерживать Крит очень дорого обошлось Средиземноморскому флоту.

В сумерках 20 мая севернее Крита патрулировали 2 крейсерских соединения. Под командой контр-адмирала И.Г. Гленни находились крейсера «Дидо», «Аякс» и «Ори­он». Контр-адмирал Э.Л.С. Кинг имел крейсера «Найад» и «Перт», крейсера ПВО «Калькутта» и «Карлайл», а так­же 4 эсминца. Ночью они не встретили противника и ут­ром снова отошли на юг. Так как в этот день противник освободил свои бомбардировщики от атак наземных по­зиций англичан для ударов по кораблям, крейсера весь день подвергались воздушным атакам. Они могли рассчи­тывать только на свои зенитки, и все-таки избежали се­рьезных повреждений, хотя несколько бомб разорвались у самого борта «Аякса». Итальянские горизонтальные бом­бардировщики, которые наконец-то получили возмож­ность отбомбиться без помех со стороны истребителей, добились серьезного успеха. Одна из бомб попала в ар­тиллерийский погреб эсминца «Джюно». В результате ко­рабль затонул в течение 2 минут с большими потерями в личном составе.

21 мая самолеты-разведчики сообщили, что с острова Милос в направлении бухты Суда вышла большая груп­па мелких судов под прикрытием эсминцев. Флот должен был сорвать высадку этого десанта. Адмиралы Гленни и Кинг получили приказ попытаться уничтожить вражес­кое соединение ночью. Если этого сделать не удастся, утром они должны были соединиться и совместными силами продолжать патрулирование в Эгейском море. Эскадра Гленни, патрулирующая севернее бухты Суда, в полночь встретила первый конвой из 25 каиков и ма­леньких пароходов, которые сопровождал итальянский миноносец «Лупо». Отважная попытка итальянского ка­питана защитить конвой ничего не дала. Британские крей­сера и эсминцы в течение 2,5 часов расстреливали суда с десантом. Бой превратился в свалку, в которой даже ра­дар мало чем мог помочь. 10 каиков были потоплены, остальные вместе с поврежденным «Лупо» отошли.

В 3.30 Гленни собрал свою рассеявшуюся эскадру и приказал следовать в район к западу от Крита. Вчера его крейсера израсходовали слишком много зенитных бое­припасов, например, на флагманском крейсере «Дидо» их осталось только 30%. Адмирал решил, что в таких условиях будет слишком глупо днем подставиться под ата­ки германских пикировщиков.

В это время адмирал Кинг патрулировал севернее Ираклиона. Так как ночью он противника не встретил, то на рассвете согласно приказу повернул на север. В 7.00 начались воздушные атаки, которые, как и ожидалось, были очень сильными. Тем не менее, крейсера с помо­щью зениток кое-как отбивались, отчаянными манев­рами уходя от бомб. Впервые они заметили врага в 8.30. «Перт» обнаружил каик с немецкими солдатами и по­топил его. Затем эсминцы уничтожили маленький па­роход. И только в 10.00 было замечено сопровождение второго войскового конвоя. Он должен был высадить 4000 солдат в Ираклионе, но германский адмирал Шустер уже отозвал его сразу после разгрома адмира­лом Гленни первого конвоя. Миноносец «Сагиттарио», сопровождавший этот конвой, сейчас собирал отстав­шие суда и был замечен английской эскадрой. Он сра­зу поставил дымовую завесу, но эсминец «Кингстон», погнавшийся за итальянским кораблем, заметил большое число каиков.

Столкновение могло закончиться для немцев катаст­рофой. Но в этот момент адмирал Кинг решил, что даль­нейшее продвижение на север грозит неоправданным риском. 3 часа почти непрерывных воздушных атак ис­тощили боезапас зенитных орудий, скорость эскадры была ограничена 20 узлами (больше старый «Карлайл» не мог дать), поэтому адмирал решил больше не при­ближаться к германским аэродромам. Он повернул эс­кадру на запад к проливу Китера. Конвой был останов­лен, и корабли Оси в море больше не показывались. Тем не менее, решение адмирала Кинга вызвало резкое неудовольствие адмирала Каннингхэма. Если бы Кинг продолжал преследование конвоя, он сумел бы унич­тожить большое количество каиков вместе с войсками. Хотя это не могло повлиять на исход битвы за Крит, моральный эффект мог оказаться огромным. Кроме того, были бы подмочены взаимоотношения между партне­рами по Оси, так как итальянский флот продемонстри­ровал бы свою неспособность защитить германские вой­сковые конвои. Чего это стоило бы Средиземноморско­му флоту — можно только гадать. Но в любом случае день для него выдался тяжелым.

Отходя на запад полным ходом, эскадра Кинга все равно была вынуждена отбивать воздушные атаки. Крей­сер «Найад» был поврежден, 2 башни вышли из строя, ряд отсеков был затоплен, а скорость снизилась до 16 узлов. Крейсер «Карлайл» тоже получил попадание, по­гиб командир корабля капитан 1 ранга Т.К. Хэмптон. Ад­мирал Роулингс, который вместе с крейсерами Гленни в это время находился примерно в 30 милях к западу, ре­шил помочь Кингу и попытаться отвлечь на себя часть германских самолетов. Он пошел навстречу крейсерам Кинга, и в 13.30 обе эскадры увидели друг друга. Но в этот момент линкор «Уорспайт» получил попадание тя­желой бомбой, которая уничтожила 152-мм и 102-мм батареи правого борта. Зенитное вооружение линкора сократилось вдвое.

Командование соединенной эскадрой принял адми­рал Кинг. Он не имел представления о состоянии различных кораблей. Эсминец «Грейхаунд», возвращавший­ся после потопления каика с войсками, получил попа­дания 2 бомбами и затонул. Кинг отправил эсминцы «Кан­дагар» и «Кингстон» спасать его экипаж. Крейсера «Глос­тер» и «Фиджи» остались оказывать им поддержку, а ос­тальные силы Средиземноморского флота повернули на юго-запад. Это решение было неудачным во всех смыслах. Кинг разделил силы флота, уменьшив возможности от­ражения атак пикировщиков. Более того, он не знал, что оставляет крейсера с минимальным количеством зе­нитного боезапаса. «Глостер» уже израсходовал 82%, а «Фиджи» — 70%.

«Кандагар» и «Кингстон» отважно выполнили свою задачу. Отбивая сильнейшие воздушные атаки, они подобрали экипаж «Грейхаунда», и в 15.00 все 4 корабля получили приказ возвращаться. Только теперь Кинг узнал о нехватке зенитного боезапаса. Преследуемые стаей пикировщиков, они помчались на запад, чтобы соеди­ниться с эскадрой. В 15.50, когда на горизонте уже пока­зались главные силы англичан, «Глостер» получил роковой удар. Крейсер был накрыт целой серией бомб, поте­рял ход и загорелся.

'Гак как отряд едва успел выйти из пролива Китера и находился совсем недалеко от вражеских аэродромов, командир «Фиджи» капитан 1 ранга Уильям-Паулетт был вынужден принять тяжелое решение — он оставил свое­го товарища. Проходя мимо «Глостера», он сбросил спа­сательные плотики. Пока «Фиджи» и 2 эсминца шли на, юг, они отбили не менее 20 воздушных атак за следую­щие 4 часа. В конце концов «Фиджи» был вынужден стрелять учебными снарядами, так как боевые кончились. Он заслуживал лучшей участи, но в 18.45 выскочивший из облака одиночный истребитель-бомбардировщик Me-109 сбросил бомбу, которая оказалась роковой. Взрыв про­изошел под самым бортом крейсера и затопил машинное отделение. «Фиджи» потерял ход. Через полчаса над беззащитным кораблем показался еще один самолет, который сбросил 3 бомбы. Этот был смертельный удар. Эсминцы спустили шлюпки и сбросили спасательные плотики. Вернувшись после наступления темноты, они подобрали 523 человека экипажа крейсера.

Так завершился день бедствий. Но на этом страдания Средиземноморского флота не завершились. Бои шли еще 8 дней, и основная нагрузка легла на измученные эс­минцы Каннингхэма. Пока исход боев на суше еще не определился, они продолжали ночное патрулирование у северного побережья острова, чтобы не допустить вы­садки морского десанта. 23 мая именно после такого пат­рулирования «Келли» и «Кашмир» были атакованы и потоплены 24 пикировщиками. Остатки экипажей подо­брал «Киплинг». Среди спасенных был и командир фло­тилии капитан 1 ранга лорд Луис Маунтбеттен.

24 мая в ответ на запрос Комитета начальников шта­бов Каннингхэм сообщил, что при сохранении прежней интенсивности воздушных атак флот больше не сможет действовать возле Крита в дневное время. Ответ Комите­та был совершенно типичным. Кабинетные стратеги по­требовали от флота и КВВС любой ценой помешать про­тивнику доставлять подкрепления на Крит. По мнению Каннингхэма, штабы окончательно потеряли способность трезво оценивать ситуацию.

Дело в том, что противник беспрепятственно достав­лял подкрепления с помощью воздушного моста. Флот никак не мог остановить поток транспортных самолетов Ju-52. Адмирал ответил: «Это не боязнь понести новые потери, а необходимость избегать потерь, которые могут привести к гибели флота, не дав никакого ощутимого результата». Еще один пример неспособности к «трезвой оценке ситуации» имел место 23 мая. Пехотно-десантное судно «Гленрой» в сопровождении «Ковентри» и 2 шлюпов вышло из Александрии с батальоном пехоты на бор­ту. Предполагалось высадить его на южном берегу Крита. Мощь вражеских воздушных атак в этом районе, как по­казала гибель «Келли» и «Кашмира», делала из этих кораблей «овец, отправленных на бойню», — как ядовито написал Каннингхэм. После консультации с Уэйвеллом Каннингхэм приказал кораблям повернуть назад. В 16.00 Адмиралтейство прислало отряду приказ идти к острову. Это означало, что выгружать войска придется уже днем. Каннингхэм отменил глупое распоряжение, которое не­избежно привело бы к гибели кораблей и людей.

Тем не менее, он делал все возможное. Эсминцы и крейсера совершали ночные рейсы в бухту Суда, достав­ляя снабжение и боеприпасы и патрулируя возле Крита. Авианосец «Формидебл» сумел пополнить свою истре­бительную эскадрилью, которая сейчас насчитывала 12 «Фулмаров». Он вышел из Александрии вместе с линко­рами «Куин Элизабет» и «Барэм», чтобы рано утром 26 мая пронести атаку вражеского аэродрома на острове Скарпанто. В налете участвовали 4 «Альбакора» и 4 «Фулмара». Во второй половине дня его «Фулмары» отбивали воздушные атаки противника. И все-таки 20 немецких пикировщиков сумели добиться нескольких попаданий в авианосец, который был серьезно поврежден. Поврежде­ния получил эсминец «Нубиэн». На следующий день был поврежден линкор «Барэм». Новая попытка «Гленроя» доставить подкрепления на Крит провалилась 26 мая. Транспорт был атакован пикировщиками, получил попадания и загорелся.

Авиация противника полностью господствовала над участком моря между Критом и побережьем Африки. Он получил мрачное название «Бомбовой аллеи». Даже если бы англичанам удалось удержать Крит, доставлять снаб­жение на остров было невозможно. Именно в этот мо­мент премьер-министр телеграфировал Уэйвеллу: «По­беда на Крите жизненно важна в этот поворотный мо­мент войны. Бросайте в бой все, что можете». Но британские солдаты уже дошли до предела выносливости. Они творили чудеса. Немцы понесли такие огромные поте­ри, что сами были на грани краха. Только подавляющее превосходство противника в воздухе принесло Герма­нии победу. Несколько бомбардировщиков из Египта ата­ковали аэродром Малеме. «Харрикейны» с подвесными баками пытались перелететь в Ираклион. Но это были ничтожные попытки на фоне непрекращающейся бом­бардировки английских позиций германскими пикиров­щиками.

27 мая было принято решение эвакуировать войска с острова. Из бухты Суда они должны были отступать через горы к маленькой деревушке Сфакия на южном берегу. Войска из Ираклиона предполагалось вывезти прямо из этого порта. Снова перед Каннингхэмом замаячили пер­спективы понести новые тяжелые потери. В ходе битвы за Крит он уже потерял 2 крейсера и 4 эсминца. 2 линкора, единственный авианосец, крейсер и эсминец получили тяжелые повреждения и вышли из строя. Еще 5 крейсе­ров и 4 эсминца имели небольшие повреждения. Однако адмирал не колебался. Он передал сигналом по флоту: «Мы не бросим армию на произвол судьбы». На возраже­ния офицеров штаба, которые опасались новых потерь, Каннингхэм сказал: «Флоту потребуется 3 года, чтобы построить новый корабль, и 300 лет, чтобы создать но­вую традицию».

Эвакуация из обоих портов началась 28 мая. 4 эсмин­ца приняли на борт 700 человек в Сфакии и благополучно доставили их в Александрию. Небольшие повреж­дения от близкого разрыва бомбы получил эсминец «Низам». В Ираклион было отправлено соединение контр-­адмирала Роулингса — крейсера «Орион», «Аякс», «Дидо» и 6 эсминцев. Им предстояло пройти через пролив Касо всего в 40 милях от вражеской авиабазы на Скарпанто. Поэтому этот отряд испытал на себе всю мощь вражес­ких атак. С 17.00 и до наступления темноты в 21.00 кораб­ли шли под градом бомб. Зенитчиков обдавало брызгами от близких разрывов и сильных волн, однако они про­должали стрелять. Началось все обычной безвредной ата­кой итальянских горизонтальных бомбардировщиков. Но потом появились гораздо более страшные пикировщики и торпедоносцы.

Корабли вертелись и крутились на полном ходу и су­мели избежать прямых попаданий. Но слишком много бомб рвалось рядом. Близким разрывом был поврежден «Аякс», и его пришлось отправить в Александрию. Бом­ба, разорвавшаяся рядом с кормой эсминца «Импери­ал», видимых повреждений не причинила. Однако позднее выяснилось, что рулевое управление все-таки пострада­ло, что и привело к гибели корабля. Наступившая темно­та позволила экипажам перевести дух, но отдохнуть им не пришлось. Крейсера остановились возле Ираклиона, а эсминцы с погашенными огнями вошли прямо в порт и пришвартовались к молу. Вскоре начали прибывать сол­даты, не понимающие, почему приходится отступать, когда противник разбит и отброшен. Каждый эсминец примял но 800 человек, но после выхода из гавани они передали по 500 человек на каждый крейсер.

Посадка закончилась только в 3.20, то есть на час по­зднее запланированного. Корабли подняли якоря и по­мчались к проливу Касо. Но, едва они дали ход, как эс­минец «Империал» круто повернул и чуть не протаранил «Кимберли», еле разминулся с крейсерами и остановил­ся. Остальные корабли сразу пропали во мраке. Роулингс отправил эсминец «Хотспур» узнать, что же произошло. Когда «Хотспур» сообщил, что рулевое управление «Им­периала» вышло из строя и корабль не может управлять­ся, адмирал приказал снять экипаж и солдат и потопить «Империал». Прошел еще час, пока это было сделано, и 2 торпеды отправили «Империал» на дно. «Хотспур» дал самый полный ход и полетел на восток. Шансы прорваться через пролив Касо в одиночку среди бела дня и благопо­лучно выскочить из района действия германских пики­ровщиков казались минимальными. Офицеры корабля с ужасом думали, что произойдет, когда бомба попадет в эсминец, забитый более чем 500 пассажирами. Поэтому было решено держаться как можно ближе к берегу, а выйдя из пролива, сразу повернуть на запад. Уйдя с про­торенного пути, эсминец получал шанс остаться неза­меченным. Если же случится самое худшее, можно было выбросить корабль на берег и попытаться спасти как мож­но больше людей.

Всем на мостике казалось, что «Хотспур» обречен, когда рассвет застал его в проливе Касо. Но вскоре впе­реди появились силуэты кораблей, и офицеры эсминца с огромным облегчением поняли, что Роулингс дожи­дался их. На такое никто не рассчитывал. Теперь вся эс­кадра была в сборе, и совместный огонь 7 кораблей мог удержать пикировщики от слишком смелых атак.

Но в любом случае последующие 6 часов стали для соединения Роулингса тяжелым испытанием. Первым получил попадание эсминец «Хируорд». Он снизил ско­рость и начал отставать. Адмирал был вынужден бросить его. «Хируорд» был потоплен во время последующих воз­душных атак недалеко от берега Крита. Большая часть экипажа и пассажиров была спасена итальянскими кате­рами и попала в плен. Взрыв под бортом у эсминца «Ди­кой» вынудил его снизить скорость до 25 узлов. Роулингс снизил скорость всей эскадры, чтобы не бросать еще один корабль. Потом скорость снизилась до 21 узла, так как повреждения получил флагманский крейсер «Орион». Пулеметным огнем на мостике «Ориона» был убит ко­мандир корабля капитан 1 ранга Бак, адмирал Роулингс был ранен. В 8.15 бомба попала в башню «В» крейсера «Дидо». В 9.00 прямым попаданием была уничтожена баш­ня «А» «Ориона».

Самый тяжелый удар флагманский крейсер получил в 10.45. Бомба взорвалась в кубрике, забитом солдатами. 260 человек погибли и еще 280 были ранены. На «Орионе» вспыхнул пожар, он временно потерял управление. Но вскоре управление было восстановлено, а пожары потушены. Вода попала в топливные цистерны, и скорость крейсера снизилась до 12 узлов. Но все-таки эскадра вышла за пределы дальности полета пикировщиков. Ближе к за­кату корабли пришли в Александрию. Моряки буквально налились с ног от усталости. «Орион», имеющий силь­ный крен, вели на буксире.

Но эсминцы, которые избежали повреждений, отдыха не получили. Усталые матросы, двигаясь, как автоматы, начали грузить боеприпасы и продовольствие, прибираться в отсеках. Потом корабли приняли топливо и снова вы­шли в море. На сей раз они направлялись в Сфакию.

К счастью, эвакуация из Сфакии, которая заняли 3 ночи, обошлась англичанам гораздо дешевле, так как КВВС сумели обеспечить кораблям на переходе истреби­тельное прикрытие. Флот вывез около 12000 солдат. Но при этом был потоплен крейсер ПВО «Калькутта», а крейсер «Перт» был тяжело поврежден. Получили повреж­дения также эсминцы «Нэпир» и «Кельвин».

Когда 1 июня операция была завершена, выяснилось, что Средиземноморский флот сумел эвакуировать с Кри­та около 18 000 человек. При этом он потерял потоплен­ными 3 крейсера и 6 эсминцев. 2 линкора, 1 авианосец, 2 крейсера и 2 эсминца были тяжело повреждены. Отремон­тировать их в Александрии было невозможно. Еще 3 крей­сера и 6 эсминцев получили небольшие повреждения.

Однако и англичане сумели кое-чего добиться. XI авиа­корпус просто перестал существовать. Немцы на Крите понесли тяжелые потери. За 6 дней боев они составили более 6000 человек. Высадка воздушного десанта успеха не принесла. Поэтому, когда позднее было предложено высадить такой же десант на Мальту, неприятные воспо­минания об операции «Меркур» оказались слишком све­жи. Высадка на Крит стала последней крупной воздуш­но-десантной операцией Люфтваффе. После того, как VIII авиакорпус был переброшен для участия в русской кам­пании, X авиакорпус остался единственным германским авиационным соединением на Средиземном море. С точки зрения летчиков, Греция и Крит стали удобным трам­плином для будущих действий. В пределы досягаемости самолетов Люфтваффе попали даже Египет и Суэцкий канал. Про Мальту как-то забыли, что явилось серьез­нейшей стратегической ошибкой. Самолеты Люфтваффе покинули сицилийские аэродромы. До конца 1941 года Мальта получила относительную передышку. Это позво­лило укрепить оборону острова и нанести серию ударов по морским коммуникациям Роммеля. Когда в январе 1942 года немцы осознали свою ошибку и снова сосредоточи­ли усилия на подготовке вторжения на Мальту, выясни­лось, что свой шанс они уже упустили.