Глава 31

В марте 1945 года произошла неслыханная вещь. Впервые в истории японский флот отступил от неписаной традиции, и в приказе была объявлена благодарность двум летчикам-истребителям. Только совершенно критическая военная ситуация могла подтолкнуть императорскую ставку на такой шаг. Благодарность была объявлена морскому летчику 1 класса Соити Сугита и мне. Мы оба служили в авиаполку «Мацуяма», и таким способом командование намеревалось поднять моральный дух летчиков.

Сугита, которому исполнилось 24 года, был блестящим пилотом. Он воевал, в основном, на Труке и на Филиппинах и претендовал на уничтожение примерно 120 вражеских самолетов. 20 января 1945 года он вернулся в Японию.

Однако эта цифра представляется значительно завышенной, поэтому лично я считаю, что он одержал около 80 побед. Сугита рассказал мне, что многие его победы должны считаться «вероятными» и не были подтверждены, так как боевая обстановка не позволяла провести тщательную проверку. Большинство столкновений происходило, когда Сугита защищался от многочисленных вражеских истребителей, поэтому он не имел возможности проследить, куда именно упал подбитый самолет, сгорел ли он в воздухе, или пилот выпрыгнул с парашютом. В то время мы не имели фотопулеметов, что серьезно мешало пилотам, которые хотели получить доказательства уничтожения цели.

Когда страна выигрывает войну, принимаются все меры, чтобы проверять и перепроверять заявления пилотов, как делалось у нас во время первых боев в долине Морсби. Но когда ситуация ухудшается, и война в воздухе превращается в оборону против превосходящих сил противника, точность донесений неизбежно страдает. Однако никто не думал оспаривать великолепное летное мастерство Сугиты. Проследив за ним в бою, я пришел к убеждению, что он может считаться равным такому асу, как Нисидзава, а может быть, и превосходит его.

Сугита продемонстрировал свое великолепное мастерство самым эффектным образом, когда 19 марта полк «Мацуяма» перехватил вражеские авианосные истребители во время налета на военно-морскую базу Куре. Перед этим налетом Япония уже несколько раз подвергалась ударам авианосных самолетов, и каждый раз они не встречали никакого сопротивления.

Но в этот день все сложилось иначе, хотя сначала американские пилоты об этом не подозревали. Радисты в Мацуяме внимательно слушали переговоры вражеских пилотов, которые приближались с юга. Можно было подумать, что они находятся в 1000 миль от зоны военных действий, так как они открыто обсуждали тактику атаки и свой строй.

В Мацуяме имелись около 40 истребителей, и все они немедленно были подняты в воздух. «Сидэны» должны были пройти крещение огнем именно в составе нашего полка. Они начали описывать широкие круги, держась чуть выше той высоты, на которой собирались лететь американцы. 60 пилотов, в том числе и я сам, остались на земле, потому что не хватало самолетов. Я имел великолепный обзор, находясь на башне управления полетами, с которой в бинокль видел все самолеты.

Бой начался в тот момент, когда «Хеллкэты» показались рядом с аэродромом. 2 звена «Сидэнов», которые имели преимущество в высоте около 1500 футов, спикировали на них. Сугита летел вниз, словно камень. Выходя из пике, он развернулся и всадил в «Хеллкэт» очередь. 4 пушки сразу доказали свою эффективность. Из мотора истребителя полыхнул огонь, и он задергался, явно потеряв управление. Сугита отвернул в сторону и устремился на второй «Хеллкэт», обстреляв фюзеляж и кабину. Американский истребитель закувыркался и рухнул в море. Теперь уже третий истребитель мчался на Сугиту. Но наш пилот не дал ему ни малейшего шанса. Его истребитель бросился вверх, перевернулся через крыло и выполнил изящную дугу на пикировании. «Хеллкэт» просто разлетелся на куски.

Истребитель Сугиты помчался дальше, направляясь к тому месту, где кипела основная схватка. Это было потрясающее зрелище. Все на земле смеялись и кричали, когда «Хеллкэты» один за другим падали вниз. Вернулись старые времена! «Хеллкэты» сражались за свою жизнь. Судя по всему, появление истребителей «Сидэн», которые были значительно быстроходнее «Хеллкэтов», имели более высокую скороподъемность и огневую мощь, которые пилотировались лучшими летчиками Японии, стало для вражеских пилотов полной неожиданностью.

Через час торжествующий Сугита вернулся на аэродром, всячески восхваляя свой новый самолет. Он заявил, что наверняка сбил 4 вражеских самолета (это подтвердили другие пилоты) и еще 3 вероятно сбил. Сугита безостановочно расхваливал «Сидэн». Он говорил, что если бы не кончились боеприпасы, то наверняка сбил бы еще несколько самолетов.

Но успех авиаполка «Мацуяма» оказался всего лишь искрой во мраке. Больше нигде над всей Японией наши летчики не сумели одержать победу. «Хеллкэты» сметали все на своем пути, и наши успехи оказались единственными потерями, которые понесли американцы. Позднее мы получили копии американских донесений об этом бое, в которых с удивлением отмечались высокие летные характеристики истребителя «Сидэн». Американские пилоты были потрясены способностью нового самолета выдерживать серьезные повреждения от огня тяжелых пулеметов «Хеллкэтов».

Однако буквально в течение месяца наш полк получил несколько болезненных ударов, граничащих с катастрофой. Погиб величайший из японских асов Соити Сугита. Авиаполк «Мацуяма» был переброшен в Каною на юг Кюсю, чтобы бороться с американскими самолетами, поддерживавшими высадку на Окинаву. 17 апреля совершенно внезапно большая группа вражеских истребителей атаковала наш аэродром. Мы заметили их на высоте 12000 футов, когда они уже начали пикировать. Нас застигли врасплох. Очевидно, вражеские «Корсары» и «Хеллкэты» прилетели с авианосцев, действующих в районе Окинавы. В Каное не было радара, поэтому противник уже начал атаку, когда прозвучала воздушная тревога.

Над командным пунктом трепетал на ветру флаг, означавший: «Взлететь и сражаться». Несколько пилотов побежали к самолетам, но капитан 1 ранга Гэнда заорал, чтобы они прятались в укрытия. Было уже явно поздно пытаться взлететь.

Но его приказ не услышали 3 человека: Сугита, Сёдзи Мацумара и еще один пилот. Они заметили вражеские самолеты еще до того, как была объявлена тревога, и бросились к своим истребителям. Хотя «Хеллкэты» и «Корсары» уже проносились над аэродромом, Сугита со своим ведомым и Мацумара начали выруливать на взлет. 2 вражеских истребителя пристроились прямо за ними. Ведомый Сугиты погиб первым. Колеса «Сидэна» едва оторвались от земли, как «Корсар» выпустил по нему длинную очередь. «Сидэн» бросило в сторону под ударом струи тяжелых пуль, он перевернулся через крыло, врезался в землю и взорвался со страшным грохотом.

Через несколько секунд в атаку вышел второй американский истребитель. Его трассы распороли воздух. Я с ужасом следил, как пули взбивают пыль, продвигаясь поперек взлетной полосы, и настигают истребитель Сугиты, который бежал по ней. У Сугиты не было вообще никаких шансов, так как он даже не оторвался от земли.

В следующее мгновение вражеская очередь попала в бак «Сидэна», и истребитель взорвался, превратившись в огненный шар. Пламя и дым окутали все еще двигающийся самолет, но в кабине никто не шевелился. Я не верил своим глазам. Величайший японский пилот, сбивший несколько десятков самолетов, погиб у меня на глазах.

Уничтожение самолета Сугиты спасло жизнь Мацумаре. Густое облако дыма, которое тащилось за горящим истребителем, окутало самолет Мацумары и укрыло его от противника. (Сегодня Сёдзи Мацумара летает на реактивном истребителе F-86 «Сейбр» в новых японских ВВС. Он закончил войну, имея на своем счету 6 сбитых «Корсаров» и «Хеллкэтов».)

Это были ужасные дни. Лучшие асы Японии гибли один за другим под огнем американских пулеметов. Через 2 месяца после Сугиты встретил свою смерть Кинсукэ Муто, который сражался вместе со мной на Иводзиме. Муто одержал в воздухе 35 побед. Лучше всего его талант и бесстрашие характеризует то, что ему официально засчитали 4 сбитых В-29.

Муто блестяще воевал весной 1945 года, когда находился в Йокосуке. 26 февраля стало его звездным днем, когда он на устаревшем «Зеро» атаковал 12 «Корсаров», обстреливавших Токио. Муто взлетел с авиабазы Ацуги и сразу врезался во вражеский строй. Изумленные американские пилоты шарахнулись в разные стороны от одиночного «Зеро». 2 «Корсара» рухнули на землю, охваченные пламенем, прежде чем враги начали охоту за Муто. В жестокой, почти невероятной схватке, которая происходила над Ацуги и Йокосукой, Муто запутал противников фантастическим исполнением фигур высшего пилотажа. Несмотря на свои отчаянные усилия, «Корсары» не сумели поймать японский истребитель на прицелы. Постоянно атакуя, едва не тараня врага, Муто заставил «Корсары» думать о собственной шкуре, а не о победе. Он сумел сбить еще 2 самолета. Наконец у него кончились боеприпасы, и он вышел из боя.

Через 4 месяца он погиб. В июне его перевели на Окинаву, причем Муто по-прежнему летал на старом «Зеро». В последний раз его видели, когда он атаковал тяжелый бомбардировщик «Либерейтор» возле Якусимы. Как потом сообщили наши пилоты, Муто приблизился к нему вплотную и всадил несколько очередей в четырехмоторный бомбардировщик. Он так и не заметил «Мустанг», который на огромной скорости спикировал на него. Американская очередь отрубила правое крыло «Зеро».

Едва мы оправились от шока, вызванного гибелью Муто, как всех нас потрясла гибель еще одного величайшего аса. Лейтенант Наоси Канно из авиаполка «Каноя» тоже погиб в районе Якусимы в горящем истребителе. Канно был особенно знаменит, благодаря своим успехам в борьбе с В-17 на юге Тихого океана. Из его 52 подтвержденных побед не менее 12 были одержаны над «Летающими Крепостями». Он первым из пилотов начал пикировать на «Крепости» спереди и обстреливал их во время лобовой атаки. Позднее пилоты Люфтваффе выяснили, что это самый надежный способ борьбы с мощными самолетами.

Теперь к печальному списку – Сасаи, Ота, Нисидзава и другие – добавились новые имена великих – Канно, Муто, Сугита.

Мне запрещали участвовать в боях, пока я находился в Мацуяме, поэтому у меня оказался самый большой счет из оставшихся в живых пилотов. Капитан 1 ранга Гэнда раз за разом упрямо запрещал мне летать на «Сидэне». Наконец он приказал мне с Хацуо вернуться в Йокосуку. В апреле, повинуясь приказу, приковавшему меня к земле, я вернулся на свою старую базу.