Глава 9. КОНЕЦ НАЧАЛА

Теперь мы должны проследить за конвоем QP-14. Он движется на запад в охранении кораблей контр-адмирала Барнетта, и его морякам тоже приходится вести отчаянное сражение.

Так как этот конвой в основном состоял из остатков PQ-17, он оказался довольно маленьким — всего 15 судов. Им командовал несгибаемый коммодор Дж.К.К. Даудинг, который поднял брейд-вымпел на «Оушн Войс». Это судно, на котором находился коммодор конвоя PQ-16, в тот раз едва не погибло при атаке бомбардировщиков. Эскорт конвоя состоял из кораблей ПВО «Паломарес» и «Позарика», 2 эсминцев, 4 корветов, 3 тральщиков и 3 траулеров. Им командовал капитан 1 ранга Дж.Ф. Кромби, командир флотилии тральщиков. Эти тральщики внесли огромный вклад в безопасность русских конвоев, хотя были крошечными кораблями водоизмещением менее 1000 тонн с экипажем не более 100 человек. Их никогда не проектировали для действий в суровых условиях Арктики.

Читатель должен помнить, что Группа ВМФ «Север» намеревалась использовать надводные корабли для атаки конвоя, когда он будет находиться в Баренцевом море. Для этого в Альтен-фиорде были собраны карманный линкор «Шеер», крейсера «Хиппер» и «Кёльн», 4 эсминца. [140] Но 13 сентября, когда QP-14 вышел из Архангельска, Гитлер позвонил адмиралу Редеру и предупредил его, что следует избегать возможных потерь, если не будут достигнуты соответствующие результаты. Редер помнил о действиях «боевого эскорта эсминцев». Неудачная атака «Шеера» предупредила о наличии британских подводных лодок в норвежских водах. В северной России появились торпедоносцы «Хэмпден». Он знал, что британские линкоры находятся шоре, а самолеты-разведчики противника постоянно следят за немецкими кораблями. Поэтому не удивительно, что гросс-адмирал пришел к выводу, что риск будет слишком велик, и отменил намеченную операцию надводных кораблей. Интересно отметить мнение адмирала Паунда, который сказал премьер-министру, что если бы он командовал немецкими кораблями, подводными лодками и самолетами, то полностью остановил бы конвои, идущие в северную Россию и обратно. Не приходится сомневаться, что если бы не невежество Гитлера в вопросах морской стратегии и наложенные им ограничения на действия надводных кораблей, Редер действовал бы гораздо более энергично.

Во время перехода конвоя через Баренцево море погода была плохой. То и дело поднимался туман, налетали снежные шквалы, что было на руку защитникам конвоя, так как это сильно затрудняло действия самолетов-разведчиков, хотя они иногда замечали конвой. Стоял ужасный холод, и сильное обледенение мешало самолетам «Авенджера» вести непрерывное патрулирование. Им помогали «Каталины», действующие из Кольского залива. Так как немцы не имели точных сведений о курсе конвоя, то первоначальную диспозицию подводных лодок они выбрали неправильно. 8 подводных лодок получили приказ патрулировать на линии протяженностью 200 миль к востоку от прохода между Шпицбергеном и островом Медвежий. Однако когда лодки вышли на позицию, конвой был уже много западнее линии патрулирования. Самолеты-разведчики впервые заметили конвой 18 сентября в 11.00. Подводные лодки полным ходом [141] устремились в погоню, и 3 лодки были замечены за кормой конвоя. Во второй половине дня один корабль был атакован, но лодка промахнулась. Ночью U-435 снова заметила конвой, но вскоре контакт опять был потерян.

Танкеры «Грей Рейнджер» и «Блэк Рейнджер», которые с начала операции передали кораблям эскорта 5600 тонн топлива, полностью израсходовали свои запасы. Адмирал Барнетт, который не желал ослаблять свой «боевой эскорт» в критический момент, послал 2 эсминца в Лов Саунд, заправиться с танкера «Олигарх». Тот вместе с «Блю Рейнджером» сохранил резервный запас топлива для эсминцев Барнетта и Бонхэм-Картера. Отвратительная погода предоставляла прекрасный шанс оторваться от немецких лодок и самолетов, и когда конвой утром 19 сентября прошел южнее Шпицбергена, Барнетт решил изменить курс так, чтобы подняться на север вдоль западного побережья архипелага. Это позволило бы увеличить расстояние от аэродромов в Норвегии, а также приблизиться к ожидавшим танкерам. Чтобы помешать немецким лодкам засечь изменение курса, за час до поворота он вывел эсминцы и тральщики за корму конвоя. Эсминцы получили приказ следовать прежним курсом на расстояние 6 миль после того, как конвой повернет. Лишь после этого эсминцы должны были полным ходом идти на соединение с ним. Барнетт также приказал 2 самолетам патрулировать позади конвоя, чтобы загнать под воду любую лодку, которая будет замечена. Все прошло великолепно, но при завершении маневра в 8:20 появился немецкий самолет-разведчик. Сначала не было ясно, заметил он изменение курса или нет. Но через 12 часов выяснилось, что подводные лодки продолжают погоню.

После того как конвой вышел из Белого моря, 2 судна отстали от него и упрямо тащились сзади. Днем одно из них проявилось из тумана как раз с того направления, откуда ожидали появления германских кораблей. Это заставило Барнетта изрядно понервничать, так как он больше всего опасался именно такой атаки. Второе судно обнаружилось немного позднее. Так как оно не могло [142] поддерживать эскадренную скорость конвоя, его пришлось отослать к «Блю Рейнджеру» в Лов Саунд. Вместе с танкером это судно и вернулось в Англию.

До сих пор подводные лодки сумели потопить только 3 судна из состава 2 конвоев, которые были ими атакованы в последние 10 дней. Но тут им внезапно улыбнулась удача, и они смогли потопить за следующие 3 дня 2 эскортных корабля, 3 транспорта и 1 танкер. Их первой жертвой стал тральщик «Леда», шедший позади конвоя. 20 сентября в 5.20 его торпедировала и потопила подводная лодка U-435, по ошибке приняв за эсминец. При этом погибли 14 человек из команды тральщика. Англичане посчитали, что конвой преследуют 5 лодок. Контратака эсминцев и самолетов продолжалась весь день, но успеха не принесла. Р-614, одна из двух британских лодок, шедших с конвоем, была отправлена патрулировать на юг, и сейчас возвращалась в базу. В 15.20 между снежными шквалами она заметила смутный силуэт U-408 и начала преследование, пока не сумела произвести атаку. К несчастью, обе выпущенные торпеды прошли мимо цели. В 17.20 немецкая лодка U-255 всадила 3 торпеды в американский транспорт «Силвер Суорд», который уцелел после уничтожения конвоя PQ-17, благодаря помощи траулера «Айршир». Самое трагичное, что это судно, избежавшее столь страшных опасностей, было потоплено, когда две трети пути уже остались позади.

Так как конвой вышел за пределы досягаемости германских самолетов, Барнетт решил отделить авианосец «Авенджер» и свой флагман крейсер «Сцилла», чтобы они вернулись в базу самостоятельно. Он потребовал прислать самолеты Берегового Командования, чтобы они взяли на себя противолодочное патрулирование и сменили пилотов «Авенджера», которые отчаянно нуждались в отдыхе после 10 дней непрерывных полетов в тяжелейших условиях. Барнетт также считал угрозу со стороны подводных лодок настолько серьезной, что не хотел больше рисковать этими ценными кораблями. К несчастью, адмирал не знал, что все самолеты Берегового [143] Командования задействованы в битве, которую ведет один из конвоев в Северной Атлантике. Барнетт перенес флаг на эскадренный миноносец «Милн» (капитан 1 ранга И.М.Р. Кэмпбелл), но как только «Сцилла» и «Авенджер» скрылись за горизонтом, U-703 сумела торпедировать эсминец «Сомали» капитан-лейтенанта К.Д. Мода, который временно замещал заболевшего капитана. Так как погода была тихой, шансы на спасение эсминца казались довольно высокими. Эсминец «Ашанти» (капитан 1 ранга Онслоу) взял его на буксир. Еще 3 эсминца и траулер «Лорд Миддлтон» были выделены для его сопровождения. В результате с конвоем остались 12 эсминцев и 9 кораблей эскорта. На следующее утро появилась «Каталина» Берегового Командования, и адмирал мог подумать, что его просьба услышана. Однако через пару часов подводная лодка сбила гидросамолет, когда тот попытался ее атаковать. Замену никто не прислал.

На рассвете 22 сентября, убедившись, что буксировка «Сомали» идет успешно, адмирал Барнетт передал командование капитану 1 ранга Скотт-Монкрифу, находящемуся на эсминце «Фолкнор», и ушел в Скапа Флоу. Через час после его ухода, в 6.30, подводная лодка U-435 проникла сквозь завесу эсминцев и торпедировала 3 корабля в течение 5 минут. Это были танкер «Грей Рейнджер», транспорт «Беллингем» (тоже переживший трагедию PQ-17) и судно коммодора «Оушн Войс». В очередной раз коммодору Даудингу пришлось ждать, пока его выудят из ледяного моря. К счастью, спасательные суда появились довольно быстро, и большинство офицеров и матросов было спасено. Это была последняя атака, и вскоре подводные лодки получили приказ уходить. Но теперь над конвоем нависла новая опасность в виде северного шторма. Транспорты шли в балласте, сидели неглубоко, и потому попытки сохранить строй превратились в настоящее мучение. Все искренне обрадовались, когда конвой вошел в закрытые воды пролива Минч, а потом в Лох Ю, где бросили якорь 26 сентября. [144]

А что творится с поврежденным «Сомали», который ползет на юг на буксире? Торпеда попала в машинное отделение, один из самых крупных отсеков. Оно было затоплено, как и соседнее котельное отделение, и эсминец потерял большую часть запаса плавучести. Эсминец медленно двигался со скоростью 5 узлов, и оба капитана понимали, что все зависит от одного — сохранится тихая погода или нет. Несмотря на все усилия моряков, вода продолжала медленно просачиваться в другие отсеки, и затопление удавалось пока сдерживать только непрерывной работой помп. Поэтому, когда отказал дизель-генератор, обеспечивавший энергией помпы, ситуация сразу стала критической. Положение удалось спасти, перебросив силовой кабель с «Ашанти». Это удалось сделать с огромным трудом, экипажу шлюпки пришлось работать в ледяной воде, подвязывая кабель к буксировочному концу. Тем временем экипаж «Сомали» старался облегчить корабль, передавая грузы на траулер «Лорд Миддлтон» и выбрасывая все что можно за борт. За два дня удалось достигнуть определенного прогресса, надежды начали крепнуть. Все полагали, что поврежденный эсминец удастся довести до порта. 22 сентября танкер «Блю Рейнджер», возвращающийся со Шпицбергена, появился именно тогда, когда капитан 1 ранга Онслоу начал размышлять над тем, хватит ли у него топлива. Продемонстрировав великолепную морскую выучку, он сумел пристроиться за кормой танкера, не отдавая буксирный конец. По его собственным словам, «мы представляли несколько необычное зрелище, так как во время заправки три корабля шли цепочкой». К вечеру следующего дня барометр начал падать, по небу побежали облака, предупреждая о приближении шторма, о котором мы уже упоминали. С поврежденного «Сомали» была снята вся команда, кроме 2 офицеров, одним из которых был капитан-лейтенант Мод, и 80 матросов. Чтобы сохранить эсминец на плаву, было сделано все возможное, но ветер усиливался, и волны сделали буксировку очень тяжелой. Буксирный трос то появлялся из воды, то снова нырял [145] обратно. Командиры двух кораблей переговорили по телефону, так как между эсминцами был протянут провод. Однако вода начала побеждать, и капитан-лейтенант Мод приказал остаткам экипажа подняться на палубу. Он сделал это очень кстати, потому что конец наступил совершенно внезапно. Рано утром 24 сентября с резким металлическим треском корпус эсминца разломился пополам. За этим последовал глухой грохот лопающихся переборок, и две части корпуса медленно разошлись. Вскоре они перевернулись и затонули. Из 80 человек, находившихся на борту «Сомали», удалось подобрать только 35. Среди спасенных оказался капитан-лейтенант Мод, которого подняли из воды без сознания. Оправившись, он смог пробормотать, что смерть от замерзания очень милосердна, так как человек сначала теряет сознание и ничего не чувствует.

Рассматривая результаты двух операций по проводке конвоев, когда было потеряно 16 торговых судов из 55, а также эсминец, тральщик эскадренный танкер и 4 истребителя (пилоты трех были спасены), адмирал Тови решил, что такие потери не чрезмерно велики, если учесть мощь воздушных и подводных атак, направленных против этих конвоев. Немцы потеряли 33 торпедоносца, 6 пикировщиков и 2 дальних разведчика — всего 41 самолет. 3 подводных лодки были потоплены, а 5 повреждены. Еще одна лодка была потоплена «Каталиной» у берегов Исландии, когда ожидала подхода QP-14. Немцы израсходовали 250 авиаторпед, чтобы потопить 10 судов. Командование германского флота и ВВС было разочаровано результатами. Моряки объясняли неудачи атак подводных лодок наличием в составе эскорта PQ-18 авианосца «Авенджер» и действиями его противолодочных самолетов. Летчики объясняли свои потери более мощным вооружением эсминцев из состава Флота Метрополии. (На кораблях океанского эскорта часть орудий была снята.) Они также ссылались на управление зенитным огнем с помощью радаров и усиление зенитного вооружения самих транспортов. Не сумев использовать надводные [146] корабли, как планировалось, противник, разумеется, снизил свои шансы на успех. Совершенно непонятно, почему он не атаковал танкеры в Лов Саунд. Хотя самолеты не могли долететь туда, эта стоянка была совершенно открыта для атак подводных лодок. Потеря этих кораблей сильно ударила бы по англичанам, так как исход их операций во многом зависел от возможности заправить корабли эскорта в море. Но самым главным была просто нечеловеческая выносливость, которую приходилось проявлять командам транспортов и эсминцев во время 18 дней операции в суровых условиях Арктики. Все это время люди оставались на ногах. Адмирал Барнетт в одном из своих рапортов отметил: «Когда прекращаются воздушные атаки, начинается бесконечная охота за подводными лодками, контратаки, проверка контактов, непрерывный зигзаг, перемещения в завесе, чтобы прикрыть образующиеся бреши. А если наступает передышка, нужно принимать топливо или передать на транспорт спасенных». Хуже всего приходилось командирам кораблей. Они все время были вынуждены находиться на мостике, практически жить в кресле, принайтованном возле нактоуза. Здесь им удавалось кое-как подремать в редкие минуты затишья, чтобы в случае тревоги немедленно оказаться на своем посту.

Как уже говорилось в предыдущей главе, после возвращения из Москвы Черчилль немедленно принял меры, чтобы программа помощи России получила высокий приоритет во всех министерствах. В послании Комитету начальников штабов, датированном 16 сентября, он подчеркивал необходимость наладить непрерывную поставку снабжения русской армии. Ее поражение приведет к тому, «что освободится основная часть германской армии, которая будет брошена против нас». Но в очередной раз приоритет получили операции на других театрах военных действий. Причем это были такие операции, которые стали поворотным пунктом в борьбе против держав Оси. Близилось завершение разработки плана высадки в Северной Африке, известного как операция [147] «Торч». В нем должен был участвовать почти весь Флот Метрополии. Операция была назначена на конец октября или начало ноября. Хотя Черчилль обещал Сталину, что «Торч» слабо повлияет на отправку конвоев в Россию, он все-таки не сказал прямо, что перерыв в отправке конвоев неизбежен. Черчилль продолжал надеяться, что это не произойдет. Реакция Сталина на любые задержки, как уже стало ясно, будет крайне резкой. Поэтому Черчилль стремился избежать всего, что приведет к обострению отношений с русским лидером, которые удалось наладить с таким большим трудом. Рузвельт полностью его в этом поддерживал. Кроме того, Черчилля продолжало обуревать желание сделать хоть что-то для помощи России. Ее желание продолжать борьбу, несмотря на ужасающие потери территории и населения, вызывали у премьер-министра глубочайшее восхищение. Поэтому он в очередной раз вернулся к идее, которую давно и безуспешно пытался внушить Комитету начальников штабов, — выбить немцев из северной Норвегии внезапной десантной операцией, которой он дал соответствующее название — «Юпитер». В том же послании Комитету начальников штабов Черчилль сказал: «Когда мы начинаем подсчитывать потери при проводке этих конвоев при том, что это повторяется трижды в течение 2 месяцев, а также если учесть, что мы просто не в состоянии посылать больше, вполне может оказаться, что «Юпитер», при всем риске и потерях, будет не только необходим, но и более дешев».

Этот смелый и остроумный план, как легко было предсказать, встретил самое ожесточенное сопротивление со стороны Комитета. Американцы, на которых висели еще и проблемы Тихого океана, не выказали к нему ни малейшего интереса. Но окончательно невозможным реализацию плана сделала нехватка тоннажа. В Англии просто не было лишних торговых судов. Нужно было продолжать доставку продовольствия и сырья в Великобританию, снабжать армии на Среднем Востоке, готовить высадку в Северной Африке. Поэтому, пусть и с огромной [148] неохотой, Черчилль отказался от плана высадки в Норвегии, который считал вполне осуществимым.

В последние 2 недели сентября и первую неделю октября Черчилль не раз обменивался телеграммами с президентом Рузвельтом, пытаясь договориться, как лучше сообщить неприятную новость Сталину. Никому не нравилась сложившаяся ситуация, и Рузвельт предложил использовать новый метод, при котором транспорты должны были преодолевать опасный маршрут скрытно. Таким способом он надеялся хотя бы частично успокоить Сталина. В начале ноября на широте 76° N солнце вообще перестает подниматься над горизонтом. Полярная ночь, благоприятная ледовая обстановка и плохая погода делали шансы одиночных судов на незаметный прорыв довольно успешными. Вдоль маршрута были расставлены траулеры, а 2 подводные лодки патрулировали севернее острова Медвежий, чтобы в случае необходимости сыграть роль спасательных судов. Но даже в этом случае оказалось очень сложно найти добровольцев, согласных участвовать в рискованном предприятии. Каждому матросу предлагалось по 100 фунтов стерлингов за рейс. В результате в Россию было отправлено 13 судов, из которых 3 вернулись, 1 разбилось на Шпицбергене и было потом разбомблено немцами, 2 были потоплены подводными лодками, 2 уничтожены самолетами. До цели добрались 5 судов. Из 8 судов, отправленных из России, только 1 было потоплено. Британские и американские суда отправлялись в Россию поочередно. Так как американцы были быстроходнее англичан, иногда они догоняли и перегоняли своих товарищей.

Пока Черчилль ожидал согласия Рузвельта на отправку телеграммы Сталину, в которой будут изложены причины, заставляющие отменить конвой PQ-19, он связался с Молотовым по поводу отказа русских разрешить высадку британского медицинского персонала. Молотов прислал ответ, который Черчилль назвал «великолепным примером того, как официальный чиновничий язык может быть использован для уничтожения не только взаимопонимания, [149] но даже самой мысли». И все-таки разрешение было дано, и 13 октября крейсер «Аргонот» отправился в Россию вместе с 2 эсминцами. На кораблях был размещен персонал британского военно-морского госпиталя. На обратном пути они должны были забрать личный состав 2 эскадрилий «Хэмпденов». Сами самолеты были переданы русским. Эскадра прибыла в Кольский залив 21 октября. Немецкие самолеты-разведчики один раз засекли ее, но никаких атак не последовало.

Британская разведка начала получать сведения об уменьшении численности самолетов Люфтваффе в северной Норвегии по мере того, как в Северной Африке развивалось наступление 8-й Армии генерала Монтгомери, преследующей разбитый Африканский Корпус маршала Роммеля. «Серьезная угроза всей германской военной стратегии» начала принимать реальные очертания, как и предупреждал Редер. Еще одной причиной переброски частей Люфтваффе стало наступление зимы. Условия для действий авиации в северной Норвегии в это время года были, мягко говоря, неблагоприятными. Так как в портах Белого моря скопилось большое количество пустых транспортов, которые могли застрять там до весны, если не будут выведены в декабре, Адмиралтейство решило сформировать специальный конвой, чтобы вернуть их в Англию. Адмирал Тови потребовал, чтобы размеры конвоя были ограничены 20 судами, но нехватка тоннажа была настолько острой, что Адмиралтейство увеличило этот максимум до 30 судов. В результате одно судно село на мель, второе не смогло выйти в море, поэтому 17 ноября в путь отправились только 28 судов под командованием коммодора У.К. Микса. При переходе через Баренцево море эскорт конвоя планировалось усилить 5 эсминцами. Западнее острова Медвежий их должны были сменить другие 5 эсминцев. Соединение из 2 крейсеров и 3 эсминцев под командованием контр-адмирала Л.К. Гамильтона обеспечивало защиту от атак надводных кораблей к западу от острова Медвежий. 1 русская и 3 английские подводных лодки патрулировали [150] в районе Альтен-фиорда, где стояли крейсер «Хиппер» и 4 эсминца, караулившие конвой. 15 ноября противник расшифровал перехваченную радиограмму, из которой узнал о готовящейся отправке конвоя. После этого немцы создали завесу длиной 240 миль восточнее острова Медвежий, развернув там 8 подводных лодок. Однако затяжные шторма расстроили планы как немцев, так и англичан. Воздушную разведку провести не удалось, группа «Хиппера» в море не вышла. Шторм разбросал суда конвоя, нарушив строй. Лишь 2 эсминца эскортного соединения сумели встретиться с конвоем, который проходил южнее острова Медвежий, чтобы обойти предполагаемое скопление немецких подводных лодок к северу от него. Некоторые суда не получили этого приказа, но ирония судьбы заключается в том, что 13 ноября лодки потопили 2 судна из тех, что повернули на юг. Их жертвами стали русский и британский транспорты. Остальные 26 судов благополучно достигли берегов Исландии, откуда их провели в Лох Ю.

Через 2 дня после выхода конвоя QP-15 из Архангельска Гитлер встретился с гросс-адмиралом Редером. Доклад адмирала не был слишком радостным. Английские самолеты постоянно проводили минные постановки, которые вынуждали тральщики работать на пределе сил. Действия флота сковывала нехватка топлива. У «Тирпица» постоянно возникали проблемы с турбинами, и ему требовался ремонт. Отвод частей Люфтваффе из северной Норвегии ослабил береговую оборону этого района. Главнокомандующий германским флотом еще раз подчеркнул, что операции против русских конвоев должны проводиться лишь тогда, когда цель оправдывает риск. Редер считал, что конвои PQ этого не стоят, «хотя маловероятно, что их будут хорошо охранять. Поэтому можно рассчитывать на хорошие результаты». Уничтожение направленных в Россию грузов он не считал стоящим делом! Гросс-адмирал сообщил, что тяжелый крейсер «Принц Ойген» и карманный линкор «Лютцов» готовы к переброске на Балтику из Норвегии. Однако, учитывая [151] нехватку топлива, Гитлер решил перевести только «Лютцов», имевший дизеля. В очередной раз фюрер высказал опасения, что союзники высадятся в Норвегии, используя полярную ночь. Поэтому он приказал перебросить туда дополнительно малые корабли. Одновременно Гитлер подчеркнул, что нельзя допустить снижения числа подводных лодок, действующих в Атлантике, ниже 23. Еще не осознав, что ход войны начал меняться, он приказал подготовить планы высадки в Исландии с использованием транспортных субмарин, которые следовало построить специально для этой цели.

Впрочем, инициатива медленно, но верно уплывала из рук немцев. «Это еще не конец. Это даже не начало конца. Но, вероятно, это конец начала», — сказал Черчилль 10 ноября 1942 года. И не случайно именно в этот момент было сменено обозначение русских конвоев. Это было сделано по соображениям секретности, но именно после перемены обозначения Королевский Флот провел несколько блестящих операций по защите конвоев. [152]