Глава 14. ДОСТИЖЕНИЯ

Как упоминалось в предыдущей главе, Геринг наконец согласился усилить авиацию, базирующуюся в северной Норвегии. В результате следующие два конвоя — JW-62 и RA-62, из 30 и 28 судов соответственно, встретили более серьезное противодействие, чем предыдущие конвои. После того как немецкий флот лишился последних кораблей в северной Норвегии, единственной надеждой Деница помешать переходу конвоев в Россию стали подводные лодки, особенно оснащенные шноркелем. Теперь в северной Норвегии базировались 32 лодки — больше чем когда-либо. Они были отданы под командование Группы ВМФ «Север».

JW-62 вышел 29 ноября, и его обычному эскорту были приданы 2 дополнительные эскортные группы Командования Западных Подходов. Всем эскортом командовал контр-адмирал МакГригор. 2 декабря в 8.30 конвой был обнаружен немецким самолетом-разведчиком. Подводные лодки, развернутые у острова Медвежий в ожидании прибытия конвоя, были передвинуты к входу в Кольский залив и Белому морю, так как немцы ошибочно решили, что конвой проскользнул мимо завесы. И снова они не сумели справиться с сильным и опытным эскортом. Все транспорты благополучно прибыли в Мурманск и Архангельск. [225]

Перед тем как 10 декабря обратный конвой вышел в море, эскортные силы постарались отогнать подводные лодки от выходов из портов. При этом им удалось потопить U-387. В результате этих действий немецкие лодки были вынуждены образовать завесу длиной 150 миль к северу от Кольского полуострова, но конвой прорвал ее, и даже не был при этом атакован. Подводные лодки бросились в погоню, и 11 декабря в 10–45 U-365 сумела торпедировать эсминец «Кассандра». Взрывом ему оторвало носовую часть, но серьезно поврежденный эсминец сумел вернуться в Кольский залив. До сих пор погода была плохой и не позволяла вести авиаразведку, но на следующий день в 10.45 немецкие самолеты обнаружили конвой между островом Медвежий и мысом Нордкап. Через 4 часа были подняты 9 торпедоносцев, чтобы атаковать его. Попаданий они не добились, зато потеряли 6 машин. 3 самолета сбили англичане, 3 стали жертвами погоды. Подводные лодки продолжали поддерживать контакт до следующего дня. U-365 попыталась развить свой успех, но была потоплена «Суордфишем» с авианосца «Кампэниа». 14 декабря немцы предприняли еще один воздушный налет, примерно 40 торпедоносцев Ju-88 попытались атаковать авианосец, но были отогнаны истребителями. С наступлением темноты противник потерял конвой, который благополучно достиг Лох Ю.

В 1944 году в составе конвоев в северную Россию прибыли 243 судна, по сравнению со 105 судами в предыдущем году. Однако эти результаты были достигнуты лишь благодаря предельному напряжению сил. Новый год принес главнокомандующему Флотом Метрополии новые проблемы. Его эскадренные авианосцы отправились на Дальний Восток, в качестве замены он получил сначала 6, а потом 8 легких авианосцев. Хотя эти корабли по всем параметрам уступали эскадренным авианосцам, они позволили адмиралу Муру начать активные операции против вражеского судоходства у западного побережья Норвегии. Прежде всего следовало нарушить перевозки железной руды, которые снова приобрели первостепенное [226] значение, так как пути через Швецию и Балтику больше не существовало. Как мы видели, эскортные авианосцы играли исключительно важную роль в арктических конвоях. Интервалы между отправкой конвоев, которые обычно равнялись 5 неделям, сократились до 30 дней, и несчастным эскортным кораблям теперь приходилось отдыхать еще меньше. Примерно в это же время произошло еще одно изменение в организации арктических конвоев. Командовать силами эскорта стали поочередно командиры 2 крейсерских эскадр Флота Метрополии, причем они поднимали флаг на авианосце. Первым из таких конвоев стал JW-63, 35 судов. Вице-адмирал сэр Фредерик Далримпл-Гамильтон командовал эскортом, находясь на авианосце «Виндекс».

Германская разведка почуяла, что происходит нечто необычное, но плохая видимость не позволила ни самолетам, ни подводным лодкам обнаружить конвой. Он прошел без всяких помех со стороны противника. 11 января 1945 года из Кольского залива вышел обратный конвой RA-63, который тоже не был обнаружен противником. Однако северо-западнее Фарерских островов он попал в жестокий шторм, который вынудил адмирала зайти в Торсхавн, чтобы переформироваться. Дальнейший переход прошел без инцидентов.

Так как в Англии не хватало рабочих рук, было принято решение закрыть базу в Лох Ю. Поэтому конвой JW-64 был собран в Клайде. Он состоял из 26 транспортов и вышел в море 3 февраля. Эскортом командовал контр-адмирал МакГригор. 6 февраля в 13.00 его заметил немецкий самолет метеоразведки, вылетевший из Тронхейма, поэтому противник смог держать конвой под постоянным наблюдением. Первый преследователь был сбит истребителями «Кампэнии», на которой держал флаг МакГригор, но при этом погиб и авианосный истребитель. Противник развернул для перехвата конвоя 8 подводных лодок, а утром 7 февраля взлетели 48 Ju-88, чтобы атаковать транспорты. МакГригор ожидал атаки и на рассвете повернул конвой на восток, чтобы усложнить [227] задачу противника. Но эта атака не состоялась. В критический момент у самолета, следившего за конвоем, отказала рация, и бомбардировщики не обнаружили цель, хотя корабли эскорта сбили несколько самолетов. Низкая облачность и плохая видимость, которые помешали противнику, помешали и авианосным истребителям атаковать бомбардировщики. Однако они все-таки сумели сбить разведчик. В течение следующих 2 дней немецкие самолеты продолжали следить за конвоем. Поэтому на подходе к острову Медвежий адмирал МакГригор сделал крюк к северу, чтобы обойти завесу подводных лодок, которая, как он правильно догадался, развернута у него на пути. И все-таки 10 февраля около 4.00 снова появился самолет-разведчик. Конвой в это время находился чуть южнее острова Медвежий и был в пределах досягаемости немецкой авиации. Предупреждение о возможной воздушной атаке поступило около 10.00, когда одиночный Ju-88 спикировал на канадский эсминец «Сиу» и сбросил торпеду. Она прошла мимо, а самолет был поврежден. Это происшествие МакГригор позднее назвал счастливой случайностью, «которая дала нам время образовать ордер ПВО и подняла на ноги все соединение». Погодные условия были плохими, небо было затянуто сплошными тучами. Долго ждать не пришлось, и справа по носу появились немецкие самолеты. Шлюп «Ларк» и эсминец «Уайтхолл» вынудили группу из 8 торпедоносцев, которые пытались атаковать их, сломать строй. Попаданий не было, а 3 самолета были сбиты. Как только началась атака, адмирал повернул конвой и поднял истребители. Вскоре самолеты летели, казалось, со всех сторон, а море буквально кишело торпедами. Часть из них рвалась, попав в кильватерную струю, Благодаря умелому маневрированию ни один из кораблей попаданий не получил, а несколько самолетов были уничтожены.

Как уже случалось ранее, истребители, возвращающиеся на авианосец, встретил шквал огня с транспортов, которые они защищали. Перевозбужденные артиллеристы были не в состоянии отличить своих от чужих. После [228] передышки в 20 минут, примерно в 11.10 появилась вторая волна немецких самолетов. Ее встретил такой же жестокий отпор, и она так же не добилась успеха. По мнению англичан, в ходе двух атак 7 Ju-88 были сбиты, 4 вероятно сбиты и 8 повреждены. Чтобы оправдать эти потери, немецкие пилоты, вернувшись на аэродромы, сделали громкие заявления о блестящих успехах, но конвой потерь в кораблях не понес. Был сбит 1 истребитель, но пилота удалось спасти. На остатке пути самым грозным противником конвоя стала отвратительная погода. Полеты были почти невозможны из-за метели, обледенения и низкой видимости. Конвой подошел к Кольскому заливу в полночь, и очередной снежный шквал создал массу навигационных трудностей. Сразу после полуночи, когда последний из транспортов благополучно вошел в порт, корвет «Денби Кастл» был торпедирован прямо у входного створа. Его удалось ввести в гавань и посадить на мель, однако ремонтировать корабль не стали. На следующий день 2 транспорта, совершавшие переход из Белого моря в Кольский залив под эскортом русских кораблей, были торпедированы U-968 почти в том же самом месте. Хотя советскому флоту были переданы несколько охотников за подводными лодками, он так и не сумел наладить охрану подходов к портам. Не лучше действовали и советские ВВС. Как отметил МакГригор: «Русские контрмеры ограничивались дневными полетами и патрулированием катеров на входе в порт, что было совершенно неэффективно».

Еще до того как обратный конвой RA-64 вышел в море, пришло сообщение, что немцы атаковали норвежских патриотов, находящихся на остров Сорей, рядом с бывшей немецкой якорной стоянкой в Альтен-фиорде. Туда немедленно были отправлены 4 эсминца, которые сумели спасти 500 мужчин, женщин и детей, которых разместили на судах конвоя.

Противник постепенно раскрывал наши уловки, направленные на то, чтобы ввести в заблуждение командиров лодок относительно даты и времени выхода конвоев. [229]

На подходах к Кольскому заливу было установлено минное поле, поэтому кораблям приходилось следовать 40-мильным фарватером, который шел параллельно берегу на восток. Поэтому МакГригор решил попросить русских протралить фарватер в прямо противоположном направлении. Это было сделано, но ближайшей паре конвоев пришлось пользоваться старым фарватером. Тем временем вечером 16 февраля, накануне выхода конвоя, адмирал отправил в море все имеющиеся эскортные корабли, чтобы прочесать прибрежные воды. В результате U-425 была потоплена, а остальные лодки получили хорошую трепку. Но этого оказалось мало. Когда на следующее утро 34 транспорта проходили по фарватеру, они сразу попали под удар. В 10.24 шлюп «Ларк», шедший впереди, получил торпеду с U-968. Ему оторвало корму, и шлюп пришлось отбуксировать обратно. Через полтора часа та же самая лодка торпедировала транспорт «Томас Скотт». Адмирал полагал, что его можно спасти, но команда сбежала с корабля, и он затонул во время буксировки в Кольский залив. Затем в 15.23 U-711 торпедировала шлюп «Блюбелл», который взорвался и затонул. Из всей команды спасся только 1 человек. Еще 4 дня подводные лодки поддерживали контакт с конвоем, но больше они не получили возможности атаковать его. Первые успехи можно объяснить плохими условиями для гидролокаторов в прибрежных водах. Во второй половине дня 18 февраля погода ухудшилась, и авианосцам пришлось прекратить полеты, а ночью шторм превратился в настоящий ураган. Скорость ветра дошла до 60 узлов. Разумеется, конвой очень быстро развалился. Весь следующий день шторм продолжался, и только утром 20 февраля потрепанные корабли эскорта приступили к печальной задаче: начали собирать своих подопечных. Нельзя было терять время, так как около 16.00 появились немецкие самолеты, и были все основания предположить, что вскоре начнутся воздушные атаки. К 9.00 удалось собрать 29 транспортов, но 4 пока тащились сзади, хотя 2 уже догоняли конвой. Через час были замечены [230] приближающиеся самолеты. Хотя волнение было довольно сильным, эскортный авианосец «Найрана» сумел поднять истребители на перехват. Адмирал МакГригор развернул конвой так, чтобы большинство атакующих самолетов оказались у него за кормой, хотя несколько торпедоносцев остались впереди. Опять много торпед взорвалось преждевременно. В атаке участвовали около 25 Ju-88, но ни транспорты, ни корабли эскорта не пострадали. Уцелели даже отставшие транспорты. К 11.40 истребители прогнали немцев, но когда они возвращались на авианосец, зенитчики транспортов снова обстреляли их, хотя и безрезультатно. 2 вражеских самолета были сбиты, еще несколько повреждены. Вскоре после полудня прибыли 3 эсминца, которые адмирал Мур прислал из Скапа Флоу для замены потерянных и поврежденных. К вечеру все суда конвоя были собраны, кроме 2. Одно из них было найдено и приведено на следующий день, а про второе ничего не было слышно целую неделю. Как ни странно, и оно благополучно добралось до порта.

По радиопереговорам подводных лодок было ясно, что они продолжают поддерживать контакт с конвоем, но атаковать они не пытались. 22 февраля начался новый шторм, который тоже вскоре превратился в ураган. И снова конвой был разбросан. Какие-то суда легли в дрейф, другим пришлось следовать по ветру, чтобы спасти палубные грузы или исправить поломки. Эскортный авианосец «Найрана» тоже был вынужден лечь в дрейф, тик как при качке крен достигал 45?. Лишь на следующее утро в 10.45 он встретился с конвоем, который к этому времени состоял всего из 20 судов. Однако шторм зашел к северу, и ветер начал ослабевать. К 17.00 неутомимая работа эскортных кораблей дала свои плоды, они собрали все транспорты, кроме одного. (Мы не говорим о транспорте, пропавшем во время предыдущего шторма.) Теперь отстало американское судно «Генри Бэкон», на котором произошла поломка машины. Ему не повезло, так как именно на него обрушились самолеты, разыскивавшие конвой. В 14.15 одинокий транспорт атаковали около 20 [231] торпедоносцев. Они кружили в небе и поочередно сбрасывали торпеды. Почти час транспорт отгонял самолеты и уворачивался от торпед. Но наконец одна из них попала в цель, и транспорт начал тонуть. Отважный экипаж уступил места в шлюпках 33 норвежцам, которые находились на судне. Вызванные сигналом SOS эсминцы спасли их, а также 64 моряка из 86 членов экипажа судна. Это был великолепный пример мужества, проявленного торговым судном в исключительно тяжелых обстоятельствах. Дисциплина команды была просто безукоризненной. В наступающей темноте немецкие самолеты не смогли найти свою главную цель, которая находилась в 50 милях южнее «Генри Бэкона», и вернулись на аэродром. Следующие 2 дня конвой шел против сильного встречного ветра и не мог делать больше 3,5 узлов. Транспорты один за другим отставали из-за поломок. Затем начало подходить к концу топливо, и адмиралу пришлось послать часть эскортных кораблей на Фарерские острова для дозаправки. Измученный конвой шаг за шагом полз на юг, пока ночью 25/26 февраля ветер не зашел к северу, что позволило увеличить скорость. Но только 1 марта конвой вошел в безопасные воды Клайда после перехода, тянувшегося 2 недели, в ходе которого он перенес больше, чем любой другой арктический конвой за всю войну. 12 эсминцев пришлось поставить в док на ремонт, так как их корпуса не выдержали постоянных ударов штормовых волн. Отдав должное великолепной работе команд авианосцев и их летчиков, которые действовали в совершенно немыслимых условиях, адмирал МакГригор счел необходимым указать на смехотворно малое количество истребителей. 2 авианосца имели всего 10 таких самолетов! После атаки 20 февраля на них осталось только 4 исправных истребителя. Этого было слишком мало, чтобы обеспечить безопасность прямого и обратного конвоев. В ходе операции были потоплены 1 подводная лодка, 2 эскортных корабля, 1 транспорт (не считая 2 транспортов, потерянных при переходе из Белого моря в Кольский залив). 1 эскортный корабль был тяжело [232] поврежден. Воздушные бои завершились с более благоприятным результатом. Мы потеряли 1 отставший транспорт и 2 истребителя, а немцы — 12 торпедоносцев и 5 самолетов-разведчиков.

Следующий конвой JW-65 состоял из 24 судов. Он вышел из Клайда 11 марта, и эскортом снова командовал вице-адмирал Далримпл-Гамильтон. Он поднял свой флаг на авианосце «Кампэниа». В состав эскорта также вошли эскортный авианосец «Трампетир», легкий крейсер «Диадем» и 19 других кораблей. По сравнению с тем, что испытал конвой RA-64, погода была хорошей, но, по германским отчетам, над берегом творилось совсем другое, и немцы не смогли вести воздушную разведку. Поэтому переход прошел спокойно и конвой достиг фарватера, ведущего в Кольский залив. Хотя был протрален новый фарватер, адмирал не хотел использовать его, чтобы не раскрыть секрет противнику до выхода конвоя RA-65. Как раз, когда конвой подошел к фарватеру, началась метель, что не позволило авианосцам поднять самолеты. Зато 6 подводных лодок, которые ждали именно такого случая, своего не упустили. 20 марта в 8.15 U-313 торпедировала транспорт «Орас Бушнелл». В 13.25 другая лодка торпедировала шлюп «Лэпуинг», а в 14.15 U-995 торпедировала транспорт «Томас Дональдсон». Все 3 корабля погибли.

Когда настал черед выходить в море RA-65, Адмиралтейство было полно решимости сделать все возможное, чтобы помешать подводным лодкам повторить прошлые успехи. Оно отправило 4 эсминца по старому маршруту с приказом сбрасывать глубинные бомбы и выпускать осветительные снаряды. Одновременно конвой двинулся по новому фарватеру. Во главе шли опытные фрегаты Командования Западных Подходов. 9 подводных лодок, карауливших старый фарватер, оказались в дураках, и никаких атак не было. Снова немецкая авиаразведка показала себя не с лучшей стороны, и 26 транспортов конвоя прибыли в Клайд 1 апреля после совершенно спокойного перехода. [233]

Когда война в Европе уже близилась к концу, в путь двинулась очередная пара конвоев. JW-66, состоящий из 26 торговых судов, покинул Клайд 16 апреля с сильнейшим эскортом. В него вошли 2 эскортных авианосца, 1 крейсер и 22 других корабля. Командовал операцией вице-адмирал сэр Фредерик Далримпл-Гамильтон, находившийся на эскортном авианосце «Виндекс». Хотя 23 апреля немецкая радиоразведка и предупредила, что конвой может находиться в море, противник не сделал даже попытки помешать ему. Эскортные корабли получили приказ произвести интенсивный поиск в районах входных фарватеров, где, по сведениям англичан, находились 11 подводных лодок, а еще 3 двигались им на помощь. В результате были уничтожены U-307 и U-286, но фрегат «Гудолл» был торпедирован и потоплен лодкой U-968, которая ошибочно донесла о потоплении 2 эсминцев. Обратный конвой из 24 судов вышел 29 апреля и был замечен немецким самолетом 1 мая около 18.00. Немцы запланировали атаку самолетов-торпедоносцев, однако она не состоялась. Конвой благополучно прибыл в Клайд 8 мая. После окончания военных действий была проведена очередная пара конвоев, и после прибытия в Клайд 31 мая 1945 года 23 судов конвоя RA-67 героическая история русских конвоев подошла к концу.

Однако мы просто обязаны рассмотреть их значение для обеспечения победы России над врагом. За период с 15 августа 1941 года по 31 мая 1945 года английские и американские поставки России по всем маршрутам составили 12000 танков, 22000 самолетов, 376000 грузовиков, 35000 мотоциклов, 51500 джипов, 5000 противотанковых орудий, 473 миллиона снарядов, 350000 тонн взрывчатки, не считая огромного количества продовольствия, одежды, сырья и других военных грузов. Только 22,7% этого количества поступило в Россию по арктическому маршруту. Остальные 77,3%, о которых мало кто слышал, прибыли другими путями, в основном через Персидский залив. Из грузов, отправленных русскими конвоями, были потеряны 7,5%, по сравнению со средними [234] потерями 0,7% для атлантических конвоев. Как уже упоминалось, в сентябре 1941 года эксперты по перевозкам в Великобритании и Соединенных Штатах предсказали, что Персидский залив является самым подходящим для доставки грузов в Россию. Конечно, каждый из трех маршрутов имел свои недостатки, но стратегическая уязвимость арктического маршрута просто бросалась в глаза, поэтому непонятно, почему был выбран именно он. Этот выбор был сделан на совещании в Москве в сентябре 1941 года, которое союзники считают «странным и сложным мероприятием». На этом совещании Сталин, который практически ничего не смыслил в морской стратегии, настоял на использовании арктического маршрута. Причина была простой — максимально быстрая доставка грузов в Россию и легкий вывоз из портов. Действительная причина была иной. Он не желал, чтобы англо-американцы создали свою базу в Иране, которая была необходима для использования маршрута через Персидский залив. То, что немцы не сумели перехватить первые конвои, породило неоправданный оптимизм относительно количества грузов, которое можно доставить через Арктику. В результате не только русские были введены в заблуждение завышенными обещаниями, но и собственные власти, которые начали загружать транспорты «по-стахановски». И теперь после каждой вылазки противника или операции, подобной мальтийским конвоям, отправка задерживалась, и в портах скапливалась масса судов. Малый срок перехода, который был основным преимуществом арктического маршрута, был сведен к нулю. Кризис, разразившийся после катастрофы с конвоем PQ-17, привлек внимание к маршруту через Персидский залив. Даже русские были вынуждены признать, что постоянные небольшие поставки по этому маршруту предпочтительнее спорадических поставок через Арктику. Но драгоценное время было потеряно, так как пришлось создавать дорогу через Иран, что можно было сделать много раньше. Однако в октябре 1943 года Сталин писал Черчиллю: «Как показывает [235] опыт, поставки вооружения и военных грузов в СССР через персидские порты ни в коей мере не могут компенсировать те грузы, которые перестали поступать в северную Россию».

Обсуждение поставок через Персидский залив лежит за пределами этой книги. Укажем лишь, что они постепенно нарастали и к сентябрю 1943 года достигли цифры 200000 тонн в месяц. В июле 1944 года был достигнут максимум — 282097 тонн. Для сравнения укажем, что через Арктику в 1944 году, когда поставки шли почти беспрепятственно с минимальными потерями, в среднем в месяц в Россию прибывало 87500 тонн. Совершенно ясно, что в 1941 году английское и американское правительства совершили крупную ошибку, не попытавшись наладить работу маршрута через Персидский залив. Они поддались первому порыву, чтобы помочь своему союзнику, попавшему в беду, и начали использовать арктический маршрут. «Когда Черчилль внес предложение начать материальную помощь России, Советский Союз стоял на грани краха. Предложение поступило в самый тяжелый момент для России и оказало огромное реальное и моральное воздействие на сопротивление русских».

Профессор Эриксон пишет, что после вторжения немцев в Россию «Сталин сразу обратился к Черчиллю со срочной просьбой о поставках боеприпасов и снабжения. Советскому Союзу требовались 30000 тонн алюминия и 400 самолетов ежемесячно, 500 танков (легких и средних), чтобы избежать поражения или таких потерь, которые позволят Советам внести вклад в общее дело лишь в далеком будущем, когда они оправятся».

Через год генерал Фуллер писал:

«Экономическое положение России было отчаянным. Если бы не было постоянных англо-американских поставок, тогда шедших через Архангельск, крайне сомни [236] тельно, чтобы русские смогли изменить ход войны в свою пользу в том фантастическом положении, в которое Гитлер загнал их армии».

Такой незыблемый авторитет, как капитан Лиддер-Гарт, писал о русских наступлениях во второй половине войны: «Их успешные броски стали более длинными и частыми по мере развития войны. И это объяснялось не только ростом искусства и ослаблением сопротивления, но в большей степени непрекращающимся поставкам из Америки грузовиков и консервов». К концу 1942 года для Красной Армии поступило более 111000 грузовиков и 4,5 миллионов тонн продовольствия. Полковник швейцарской армии Ледеррей тоже описывает эффект военных поставок в Россию. Упомянув обрывочный характер информации, поступающей из русских источников, он пишет:

«Танки, выгруженные в Архангельске в ноябре 1941 гола, должны были сыграть заметную роль под Москвой. К концу 1942 года Россия получила 7652 самолета, 9848 танков и 11301 грузовик, которые могли сыграть большую роль в развитии наступления под Сталинградом, если не в освобождении самого города. Поэтому не приходится сомневаться, что наступления русских в 1943 году набрали темп благодаря англо-американским автомобилям».

Поэтому не приходится сомневаться, что России отчаянно была нужна помощь, чтобы продолжить сражаться. Однако такой выдающийся солдат, как фельдмаршал лорд Алан Брук, начальник Имперского генерального штаба, постоянно возражал против военных поставок России. Сэр Артур Брайант писал о нем:

«Брук всегда сомневался в разумности отправки в Россию оружия, которое было нужно британским солдатам, сражающимся с врагом. После войны он заметил: «Когда [237] мы посчитаем, какая доля танков, отправленных в Россию, была при перевозке потоплена подводными лодками, и учтем плохое обслуживание русскими нашей техники, невольно начнешь сомневаться в том, что отправленные танки чего-то добились. Мы продолжали поставлять танки и самолеты, которые могли сохранить в резерве. При этом мы понесли тяжелейшие потери в транспортах, набитых техникой, на арктическом маршруте. В обмен мы не получили ничего, кроме хлопот по защите конвоев. Мы не имели совершенно никакой информации о положении русских с техникой».

Фельдмаршал критикует тотальную русскую секретность, и здесь он абсолютно прав. Английское и американское командование всегда подозревали, что русские требования сильно завышены, и что мы просто выбрасываем на ветер ценную технику. Даже потом адмирал флота лорд Каннингхэм назвал конвои в северную Россию «одной из самых неблагодарных задач за всю войну».

Кое-кто из критиков утверждает, что Сингапур можно было спасти, если бы истребители, посланные в Россию в 1941 году, были вместо этого направлены в Малайю. Генерал Кеннеди пишет: «Политика поставок России военной техники сразу стала предметом горячих споров. Каждый месяц мы посылали в Россию около 200 самолетов и 250 танков. Уэйвеллу для защиты Индии отчаянно требовались истребители. В конце февраля 1942 года Комитет начальников штабов предложил отправить 70 истребителей не в Россию, а в Индию. Но правительство отказалось даже рассматривать наше предложение». Перед правительством стояли очень трудные задачи, и в свете последующих событий ясно, что решение было принято правильное. Но в тот момент Индия оставалась почти беззащитной. Воспоминания о падении Сингапура были еще свежи в памяти, поэтому понятно, почему Комитет начальников штабов так беспокоился. Но если бы Россия потерпела поражение, кто скажет, насколько затянулась бы война на западе? Каков был бы эффект [238] затяжных обстрелов Британии немецкими самолетами-снарядами «Фау»? Не пришлось бы нам прибегнуть к атомным бомбам в Европе? Тем не менее, практически все уверены, что русские виноваты в том, что постоянно отказывали союзникам в доверии.

Приняв как данный тот факт, что мы должны были снабжать Россию в течение всей войны, тем не менее невозможно определить, стоило ли использовать самый трудный и опасный маршрут или следовало сначала нейтрализовать немцев в северной Норвегии. Как мы уже видели, пока немцы держали в этом районе значительные силы своей авиации, Адмиралтейство считало слишком рискованным посылать свои линкоры в Баренцево море. Немцы имели возможность полностью остановить конвои, но ограничения, наложенные Гитлером на использование тяжелых кораблей, не позволили сделать это. Если сюда добавить упрямое нежелание Геринга наладить взаимодействие авиации и флота, становится ясно, почему это не было сделано. Блестящие и агрессивные действия адмирала Барнетта и капитана 1 ранга Шербрука, капитанов 2 ранга Ричмонда и Кинлоха, описанные в этой книге, не были бы столь успешными, если бы немцы проявили хотя бы половину их решимости. Сражения против подводных лодок сначала приходилось вести при нехватке противолодочных самолетов. Отвратительные гидроакустические условия в Арктике мешали нашим кораблям до самого конца, о чем говорят потери, понесенные у входа в Кольский залив в самом конце войны. Вся история борьбы с германскими подводными лодками во Второй Мировой войне характерна нехваткой эскортных кораблей. Самым ярким примером этого являются первые арктические конвои. Их сопровождали тральщики и траулеры, совершенно бесполезные для ПЛО и ПВО. Их главным плюсом была отличная мореходность, а главной задачей — спасение экипажей потопленных транспортов и поиск отбившихся судов. Зенитное вооружение многих эсминцев тоже было слишком слабым. Часть эсминцев была превращена в эскортные [239] корабли, но при этом они потеряли и часть обычного вооружения. Эти корабли не предназначались для службы в Арктике, потребовалось время, чтобы установить на них отопление и антиобледенительные системы, чтобы погода не снижала их боевой ценности. Это является наилучшей характеристикой стойкости офицеров и матросов кораблей эскортов, зачастую проявлявших нечеловеческую выносливость, благодаря которой и был достигнут успех. Когда появились эскортные авианосцы, они получили самолеты, на которых нельзя было летать. Адмирал флота лорд Каннингхэм писал о них:

«Здесь эскортные корабли и торговые суда страдают от сильных штормов и жгучего холода, а считанные часы полумрака в зимнее время называются днем. То и дело налетают свирепые метели, а соленые брызги застывают прямо в воздухе. Поэтому молодые парни Воздушных Сил Флота, которые действуют с замерзших полетных палуб авианосцев, буквально играют со смертью каждый раз, когда поднимаются в воздух. Патрульные самолеты могли взлететь в ясную погоду, но когда подходило время садиться, и бензина уже почти не оставалось, авианосец вполне мог оказаться укрытым пеленой метели. Так происходило постоянно, и эти отважные молодые пилоты совершали посадки на волосок от смерти невероятное количество раз. Многих приходилось доставать из кабин буквально окоченевшими от холода. Нет слов, чтобы выразить им благодарность».

При проводке арктических конвоев британский флот потерял 18 военных кораблей. В том числе 2 крейсера и подводную лодку. Потери убитыми составили 1944 человека, при этом 129 человек погибли в бою. Немцы потеряли «Тирпиц», уничтоженный бомбардировщиками, «Шарнхорст», 3 больших эсминца, 38 подводных лодок и множество самолетов. Потери в личном составе точно не известны, однако они заметно превышают английские, поэтому можно говорить о решительной победе защитников [240] конвоев. Единственная катастрофа произошла в июле 1942 года с конвоем PQ-17, когда противник использовал все свои силы. Тем не менее, причиной приостановки конвоев в светлое время года является господство в этом районе германской авиации.

Из 811 торговых судов, отправленных в северную Россию, 720 прибыли благополучно, 33 вернулись по различным причинам, а 58 были потоплены. Из 715 судов, отправившихся в обратный поход, были потеряны 29. Торговый флот потерял в Арктике 829 офицеров и матросов. Большое количество людей пострадало от обморожений. Нет слов, чтобы выразить признательность коммодорам конвоев и шкиперам торговых судов за их действия в тяжелейших условиях. Не их вина, что суда были слишком тихоходными для тех операций, которые приходилось вести. Ведь они вели тяжело груженые транспорты через самый штормовой океан мира. Они и их матросы выполнили великую задачу, за которую не получили должной награды и признания.

В заключение следует сказать, что стратегия, которая вынуждала проводить арктические конвои последние 4 года войны, была, конечно же, ошибочной. Адмиралтейство совершенно разумно не готовилось и не собиралось «бросить все наши морские силы и сражаться с врагом» (Черчилль) в водах, где господствовала базовая авиация противника, рядом с его базами и в отдалении от собственных. После того как первые требования были выполнены, следовало сосредоточить усилия на создании маршрута через Персидский залив и Иран. Но, благодаря ошибкам противника и несгибаемому духу тех, кто защищал русские конвои, они добились совершенно потрясающих успехов, хотя цена оказалась более чем высокой. Но в целом это великое дело вполне можно характеризовать словами Френсиса Дрейка: «Не начало, но продолжение того же самого до того, как дело будет окончательно завершено, приносит истинную славу». [241]