Предисловие переводчика

Есть ложь, наглая ложь и советская историография.

(Почти пословица)

За 6 лет войны британскому флоту пришлось провести великое множество разнообразных операций. Наверное, самыми важными для Британии стали конвойные битвы, ведь само существование страны зависело от того, удастся ли англичанам удержать свои атлантические коммуникации, или немецкий флот их перережет. Хочу высказать крамольную мысль, с которой я и сам не до конца согласен, но которая прямо-таки напрашивается при анализе действий Королевского Флота. Успешная проводка какого-нибудь конвоя, НХ-114 или SC-39, номера здесь могут быть любыми, приблизила победу Британии гораздо ощутимее, чем громкая победа у мыса Матапан. При этом английские корабли были вынуждены отражать нападения надводных рейдеров, самолетов, подводных лодок, то есть вести настоящую морскую войну во всей ее широте.

В этом плане наиболее важные для Британии атлантические конвои выглядят чуть ли не самыми простыми. Нет, наверное, «простыми» не самое уместное слово, потому что жестокие схватки с волчьими стаями адмирала Деница никогда не были простыми и легкими. Но атлантическим конвоям приходилось бороться только с одним врагом – подводным. Действия рейдеров завершились весной 1941 года с возвращением в Германию «Адмирала Шеера». Впрочем, рейдерам так и не удалось поставить под сомнение систему конвоев. Немцы действовали слишком робко и нерешительно, даже слабое охранение заставляло их отказаться от нападения на конвой. Героическое сопротивление «Равалпинди» и «Джервис Бея» – вот два единственных эпизода, которые можно вспомнить. Весьма показательным является тот факт, что немецкие линейные крейсера «Шарнхорст» и «Гнейзенау» не рискнули напасть на конвой, охраняемый допотопным «Рэмиллисом», и старательно уклонялись от встреч даже с легкими крейсерами. Насколько основательны были страхи немецких командиров – сказать трудно. А уничтожение в мае 1941 года «Бисмарка» окончательно поставило крест на идее использования военных кораблей в качестве рейдеров. Вспомогательные крейсера могли причинить англичанам некоторые неприятности, но не более того.

Авиация тоже не слишком преуспела в борьбе с океанскими конвоями, хотя на счету немецких летчиков и числятся отдельные громкие успехи, вроде потопления «Эмпресс оф Бритн». Причина совершенно понятна – радиус действия самолетов был слишком мал, они могли проводить атаки лишь на подходах к английским портам, где слишком велика была опасность встречи с истребителями. Поэтому и самолеты достаточно быстро перестали представлять угрозу для атлантических конвоев. Использование FW-200 и Не-177 в качестве дальних разведчиков для оказания помощи подводным лодкам не было налажено как следует. Причин этому несколько, и мы не будем вдаваться в детальный анализ действий Люфтваффе. Вкратце напомним лишь, что отношения Редера и Геринга были, мягко говоря, неприязненными. Самолеты постоянно требовались на других театрах военных действий, и прочее, прочее, прочее…

Зато немецкие подводные лодки быстро превратились в основную угрозу не только конвоям, но и самой Британии. Напряженная борьба продолжалась до 1943 года, когда англичане смогли сказать, что Битва за Атлантику выиграна. Впрочем, исход ее был предрешен раньше, так как в одиночку подводные лодки вряд ли могли одержать победу.

Но существовали два театра, на которых британские конвои столкнулись с противодействием всех трех упомянутых выше систем оружия. Мы говорим о Средиземном море и Арктике. И недаром потери конвоев на этих театрах были значительно выше, чем в Атлантике. Например, потери русских конвоев превысили 7 процентов, тогда как для атлантических конвоев средняя цифра потерь не достигла даже 1 процента. Мало того, при защите этих конвоев Королевский Флот понес значительные потери в тяжелых кораблях. Авианосец «Игл», легкие крейсера «Эдинбург», «Манчестер», «Тринидад», «Хермайоне» были потоплены, повреждения получили значительно больше кораблей, в том числе и линкоры. Об эсминцах и эскортных авианосцах говорить даже не приходится, защита конвоев – их прямая обязанность.

Самое интересное, что мы вполне можем сравнивать силу противодействия, которое встретили англичане на этих двух театрах. Дело в том, что итальянская авиация добилась более чем скромных успехов в борьбе с английским флотом. Немногим лучше действовали и итальянские подводные лодки. Так что даже на Средиземном море основную тяжесть борьбы приняли на себя немцы. Конечно, остаются еще надводные корабли, и кое-кто поспешит заявить, что итальянцы вели себя слишком робко, и все сделали немногочисленные немецкие торпедные катера. Вторая битва в заливе Сирт 22 марта 1942 года, когда английские крейсера ПВО типа «Дидо» сумели отогнать линкор «Литторио», вроде бы это подтверждает. Но ведь во время Новогодней битвы в Арктике германские корабли действовали ничуть не лучше. Тяжелый крейсер и карманный линкор не сумели прорваться к конвою, который защищали только эсминцы. Поэтому говорить, что немецкие корабли действовали лучше итальянских, совершенно несправедливо. Действовали «оба хуже». Пара кораблей числится на счету итальянцев (бой у Пантеллерии 15 июня 1942 года), примерно такими же успехами могут похвастаться и немцы на севере.

Однако имелось одно принципиальное различие в отношении к тяжелым кораблям, точнее, к линкорам. Если присутствие итальянских линкоров адмиралы Каннингхэм и Сомервилл констатировали, учитывали при планировании операций, но этим дело и ограничивалось, то зловещий призрак «Тирпица» коренным образом менял всю ситуацию на северном морском театре. Ни разу за всю войну британскому Адмиралтейству не пришло в голову отменить проводку конвоя на Мальту на том основании, что где-то за горизонтом скрывается «Литторио». Ни разу не возникал вопрос о расформировании конвоя и паническом бегстве кораблей эскорта и соединения прикрытия. Появился «Литторио» – крейсера ПВО его отогнали. Но «Тирпиц»… О, «Тирпиц» – это «Тирпиц». Если бы покойный адмирал мог знать, что корабль, названный его именем, будет вызывать дрожь в коленях прославленных британских адмиралов, он испытал бы глубокое удовлетворение. Отметим, правда, одну маленькую деталь. «Тирпица» боялись кабинетные адмиралы, завсегдатаи коридоров Адмиралтейства; у тех же, кто плавал, кто сопровождал конвои, отношение к немецкому линкору было заметно иным.

И словно мало немецкого флота и авиации, на севере англичанам пришлось столкнуться с еще одним противником – природой. Причем был этот противник ничуть не менее грозным, чем корабли и самолеты немцев. Постоянные сильнейшие шторма, полярная ночь, льды – ничего подобного на Средиземном море не было. Сорванная крыша башни главного калибра на крейсере впечатляет. Это вам не согнутая под прямым углом «картонная» полетная палуба эскортного авианосца. Подобные происшествия случались неоднократно и считались в порядке вещей. Наверное, ни один из полярных конвоев не сумел добраться до Кольского залива в полном составе. Несколько транспортов почти обязательно отрывались от конвоя и следовали к цели самостоятельно, что иногда приводило к печальным последствиям. Поэтому совершенно прав был советский посол в Лондоне Майский, когда назвал историю полярных конвоев «сагой мужества и стойкости».

И здесь мы плавно переходим к тем фактам, которые заставили меня выбрать именно этот эпиграф для своего предисловия. История полярных конвоев – это единственное место, где вплотную соприкасаются работы советских и западных историков, где одни и те же события описываются с совершено различных точек зрения, причем это описания, сделанные непосредственными участниками боев. Да, Лиддел-Гарт в своем фундаментальном труде «Вторая Мировая война» описал бои на Восточном фронте. Да, существует множество работ, в которых советские историки рассказывают о событиях на Западном фронте, в Африке и на других театрах. Но все это – повествования о чем-то далеком, знакомом только по книгам, то есть это – историография второго порядка. А вот история полярных конвоев – это рассказ из первых рук. Именно здесь противоречия достигают максимума, нам излагаются чуть ли не взаимоисключающие версии одних и тех же событий.

Прежде всего, хочется сказать, что никто из российских историков не рискнул привести стандартную формулу, используемую на Западе, – «Allies and Russia», то есть «Союзники и Россия». Интересно, что послужило причиной этого умолчания? Нет, разумеется, я не говорю об официальных документах. Там все в полном порядке. «Высокие договаривающиеся стороны», «страны антигитлеровской коалиции», «союзные державы»… Но вот западные историки почему-то везде и всюду используют иное выражение. Примерно так же они относятся, скажем, к Италии, которая в конце войны тоже слегка выступила против Германии. Или к Румынии. Зато Франция, пусть она и капитулировала в 1940 году, – это настоящий союзник. Почему подчеркивается это различие? На этот вопрос нет однозначного ответа, я могу лишь предложить свою версию, а уж читателю судить, верна она или нет.

История начинается в 1939 году, в день подписания пакта Молотова – Риббентропа, точнее, секретного протокола к нему. Сколько копий было сломано вокруг этого документа! С каким пламенным негодованием наши академики разоблачали буржуазных фальсификаторов! Какой хорошо оплаченный пафос демонстрировали газетные передовицы! Главный аргумент был прост, как валенок. Покажите! Ах, не можете… Фотокопии… Так это фальшивка! Не помогал Советский Союз развязывать Вторую Мировую войну. Не собирался Сталин на пару  с Гитлером делить территорию «бывшего польского государства». (От этой формулы отпереться не удавалось, передовицы «Правды» не объявишь несуществующими. Хотя просто промолчать всегда можно). Однако сколько веревочке ни виться, а висеть все равно придется. Историк Лев Безыменский в своей книге «Гитлер и Сталин перед схваткой» (Москва, изд-во «Вече», 2002 год) демонстрирует оригиналы московских экземпляров секретных протоколов. Желающие могут сами убедиться, если их пустят в президентский архив, номера документов приведены.

Но этот пакт был еще не самым позорным документом сталинской эпохи. За ним последовал «Договор о дружбе и границах». Вот так, ни много, ни мало. Дружба с Гитлером, развязавшим и ведущим войну. Впрочем, у советского правительства того времени на этот счет была иная точка зрения. Оно гневно клеймило англо-французских поджигателей войны и высмеивало дурацкую идею уничтожения национал-социалистской Германии. Интересно, как после этого должны были относиться к Сталину и России западные союзники? Если сначала Советский Союз выступал пособником гитлеровской агрессии, то вскоре он превратился в ее прямого соучастника!

22 июня 1941 года все переменилось и встало с ног на голову. Сталин вдруг оказался по одну сторону линии фронта с проклятыми британскими империалистами. Но сражаться вместе – не значит быть союзниками. Черчилль как-то сказал: «Если Гитлер вторгнется в ад, я приду на помощь самому Сатане». Из этого ведь не следует, что сэр Уинстон был готов превратиться в дьяволопоклонника. Он как был, так и остался заклятым врагом всех человеконенавистнических людоедских теорий, в том числе и коммунизма, о чем прямо заявлял. Но, когда появилась возможность нанести еще один удар Гитлеру, Черчилль согласился прийти на помощь своим заклятым врагам. Ведь враг номер один не всегда совпадает с угрозой номер один. А основной угрозой для Великобритании в тот момент была гитлеровская Германия. Если припрет, то воспользуешься и услугами наемного убийцы… Но это не превратит его в союзника и друга.

Здесь следует сделать одну оговорку. Рядовые англичане смотрели на Советский Союз совсем иначе, чем потомок герцога Мальборо. Вот для них русские были действительно настоящими союзниками, братьями по оружию. Правы они были или искренне заблуждались – не нам судить.

Итак, перейдем напрямую к полярным конвоям. Прежде всего, встает вопрос об истинном значении Ленд-лиза для военных усилий Советского Союза и роли полярных конвоев в этой системе Ленд-лиза. В этих спорах тоже сломано много копий. В основном наши официозы любят повторять, что поставки не превысили 12 % по танкам и 10 % по самолетам, да еще высмеивается качество этих самых самолетов и танков. Однако заметим, что дареному коню в зубы не смотрят. Поставки в 1941-42 годах отчасти помогли спасти положение в самый критический период, когда большинство наших заводов не работало, перебазируясь на Урал и в Сибирь. К тому же, если посмотреть, сколько было поставлено фронтовых истребителей и бомбардировщиков, то окажется, что здесь этот процент гораздо выше. А насчет качества… Лучший советский ас Александр Покрышкин до конца войны летал на «Кобре», успешно отбивая все попытки пересадить его на «лучшие в мире» Яки и Ла. Поставки грузовиков, например, составили 70 % всего количества, использованного Советской Армией. По радиолокаторам эта цифра составляла все 100 %, потому что радаров СССР не производил вообще. То же самое относится ко многим видам стратегического сырья, без которого невозможна работа военной промышленности. Интересно, сколько самолетов и танковых дизелей было бы выпущено у нас, если бы не американский алюминий? В общем объеме военных поставок грузы, прибывшие полярным маршрутом, составили 22,7 %. Да, это не подавляющее большинство, но и это уже такая величина, от которой нельзя пренебрежительно отмахнуться, как от жалких 2 процентов.

Если почитать телеграммы, которые отправлял Сталин Черчиллю, становится видно, что для величайшего полководца всех времен и народов полярные конвои имели гораздо больший вес, чем для борзых историков полвека спустя. Иначе он не опускался бы до прямых оскорблений, когда возникали перерывы между конвоями. Наверное, было бы очень интересно ознакомиться с перепиской Черчилля и Сталина. Только не с  той липой, которую опубликовали в СССР, а прочитать подлинный и полный вариант. Ведь материалы Нюрнбергского процесса в СССР были изданы аж в 17 томах, тогда как на Западе это издание насчитывает около 100 томов. «Правду и только правду, но не всю правду», – советовал Гельмут Мольтке. Советские идеологи свято блюли заветы одного из отцов германского империализма.

Первое, что бросается в глаза, когда читаешь «историю по-советски», это многократно повторенная фраза, что основные потери конвои несли в зоне ответственности британского флота. А в зоне ответственности Северного флота СССР было потоплено всего лишь 3 (по желанию можно подставить 2 или даже 1) транспорта. Вот вам пример полуправды, переходящей в прямую ложь. Ответственность за весь маршрут от пункта формирования до пункта разгрузки конвоев несли англичане. И прибывали транспорты в Архангельск и Мурманск в сопровождении британских эсминцев и корветов. Северный флот в своей операционной зоне лишь усиливал охранение. Интересно, была ли существенной добавка «Гремящего» и «Сокрушительного» к 18 эсминцам охранения конвоя PQ-18?

Впрочем, простим нашим официозным историкам эту мелкую ложь. На их руках (не будем здесь говорить «совести», это совершенно неуместно) масса гораздо более грубых и наглых фальшивок. Кстати, я неспроста сказал «официозных», потому что официальная история, особенно в последнее время, пытается быть относительно корректной. Если уж нельзя писать правду, принимается фигура умолчания. Впору горько пошутить насчет полуофициозной истории.

Вот один из примеров. Справочник «Корабли и вспомогательные суда Советского ВМФ (1917 – 1927 гг.)» был выпущен в 1981 году Министерством обороны. Официальное издание, не то чтобы секретное, даже не ДСП, просто не поступило в открытую продажу, бывает и такое. Все нормально, к книге никаких претензий, кроме плохой полиграфии. Но вот в 1988 году выходит второй том. Глава авторского коллектива первого тома С.С. Бережной превращается в единоличного автора, а остальные сотрудники уже просто «участвуют в подборе материалов». Титул «Министерство обороны» с обложки исчезает. И что же мы видим? А то, что в годы Великой Отечественной войны Советский ВМФ не потерял ни одного корабля. Даже самой паршивой баржи. Хотя о поврежденных, но не потопленных «Марате» и «Петропавловске» говорится. Самое смешное, что всплыли даже все «Новики», потопленные в первом томе. Так какому Бережному верить? Образца 1981 или 1988 года? Или лучше, на всякий случай, не верить никакому?

Из одной книги в другую кочует история о героическом бое эсминца «Сокрушительный» с немецким эсминцем типа «Редер» в ходе операции по защите конвоя PQ-13. Бой проходил в условиях плохой видимости, при постоянных снежных зарядах, когда увидеть что-то определенно было крайне трудно, хотя «взметнувшиеся обломки» и «облака пара» наши наблюдатели как-то различили. Позднее этот неопределенный эсминец превратился в совершенно конкретный Z-26. Но вот беда, когда было проведено сличение бортжурналов всех участвовавших в бою кораблей, выяснилось, что имела место перестрелка между «Сокрушительным» и британским эсминцем «Фьюри»! Обвинять в этом не следует никого, в том же бою произошла короткая перестрелка между британскими эсминцами «Фьюри» и «Эклипс», в метель еще не то может произойти. Интереснее другое, и 30 лет спустя после того, как выяснилась правда, наши историки продолжают упрямо твердить: Z-26! Кстати, об обломках и облаках пара: «Фьюри» в этом бою никаких повреждений не получил.

Истории об атаках нашими эсминцами немецких подводных лодок при защите конвоев вообще напоминают ненаучно-фантастическую повесть. Топится все, что только можно, а что нельзя – так просто обязательно. Впрочем, рассказы (а точнее, россказни) об атаках наших подводных лодок выглядят еще более фантастически. Тут и прорывы в Лиинахамари с торчащими прямо у пирсов мачтами потопленных транспортов. Тут и безумная подводная дуэль М-176 с немецкой подводной лодкой, завершившаяся, сами понимаете как. А суперснайперская стрельба, при которой одним залпом топили по 2, 3, 4 корабля противника… Хотя, нет, зарапортовался. По 4 не топил никто. Но вот по 3 сразу – пожалуйста: Колышкин, «В глубинах полярных морей» (Москва, Воензиндат, 1970 год), страница 292.

Серьезный интерес представляет один эпизод, не имеющий прямого отношения к событиям в Заполярье, однако значительный с точки зрения историографии. Я говорю о бое 27 сентября 1941 года в бухте Лыу, остров Сааремаа. Так называемая Южная группа «Балтийского флота» (легкие крейсера «Лейпциг» и «Эмден», миноносцы Т-7, Т-8, Т-11) обстреливала позиции советских войск на полуострове Сворбе и была атакована нашими торпедными катерами. Атака была проведена просто классически: поставлена дымовая завеса, из которой выскакивали торпедные катера. Все было бы хорошо, если бы катерники добились хоть одного попадания. Это за них сделали другие. В листовке политуправления БОБР, выпущенной сразу после боя, говорилось о потоплении легкого крейсера типа «Кёльн» и 2 малых миноносцев. Обратите внимание, типы кораблей названы практически безошибочно. К листовке нет и не может быть никаких претензий. Война – это война, в том числе пропагандистская. Все было сделано правильно, я сам поступил бы в тот момент так же. Но вот отгремели бои, и начали выходить книги о действиях Балтийского флота. Были внесены исправления? Разумеется, да еще какие! Легкие крейсера, точно известные еще в 1941 году вдруг слились в некий вспомогательный крейсер, который был, конечно же, с треском утоплен. Малые миноносцы выросли до эскадренных, которые тоже отправились на дно. При этом официальная «Боевая летопись военно-морского флота» использует осторожное выражение «по донесениям командиров <катеров>, потоплены». Зато официозная «Советские надводные корабли в Великой Отечественной войне» топит их без зазрения совести. Вообще всем желающим рекомендую этот мини-сериал (надводные корабли, подводные лодки, авиация ВМФ).

История о потерях своих и немецких заслуживает отдельной книги, если не диссертации. Еще можно понять попытки засекретить собственные потери, но чем объяснить то, что был засекречен изданный в 1957 году «Справочник потерь военно-морского и торгового флотов Германии»? Высказываются различные гипотезы, однако они так и остаются гипотезами. Впрочем, эти данные довольно быстро выплыли на свет, так как сводные таблицы были повторены в книге «Поражение германского империализма во Второй Мировой войне», выпущенной в 1960 году. Когда смотришь на эти цифры, невольно оторопь берет. 3 линкора, 3 крейсера, 19 эсминцев, 48 подводных лодок… А вы говорите барон Мюнхгаузен. Интересна трансформация успехов наших подводных лодок в борьбе с транспортным флотом Германии. Сначала 343 транспорта. Справочник, ну разумеется, секретный. Потом в не менее секретном труде эта цифра усыхает вдвое – 175 транспортов. Еще пару лет спустя в открытом учебнике можно найти 157 транспортов. Но вот опять незадача. Сюда входят 59 транспортов, потопленных лодками Северного флота, а по исследованиям видного питерского историка В.Д. Доценко выходит, что они потопили всего 22 судна. Вот и пересчитайте с этим же коэффициентом начальные 343.

Можно заметить, что наша историография по степени достоверности четко делится на три категории. Первая – официальные издания, выпущенные Министерством обороны и тому подобными солидными учреждениями. Они, как правило, не склонны к прямой лжи, и если правду говорить нежелательно, скользкий вопрос просто замалчивается. Все-таки честь мундира обязывает. Но здесь следует заведомо исключить издания сталинских времен. Сами понимаете, почему. Вторая – официозы, которые позволяют себе вольный полет фантазии, хотя и в ограниченных пределах. И третья – это мемуары, которые до предела нашпигованы самой дикой ложью. Впрочем, такое деление, разумеется, достаточно условно, часто книги одной категории попадают в другую, обычно в более худшую. Так или иначе, но я советую не семь, а десять раз отмерить, прежде чем писать что-то, опираясь на советские мемуары. «Врет, как очевидец». Помните такую пословицу?

Впрочем, вернемся к полярным конвоям. Самая противоречивая и самая болезненная история в полярной эпопее – рассказ о конвое PQ-17. Но это совершенно отдельная история, которой мы коснемся позднее, когда выйдет книга, посвященная этому конвою. Здесь я скажу лишь одно. Не все так просто, как представляется критикам адмирала Паунда, и в то же время, все гораздо сложнее, чем представляется его защитникам.

Мы сейчас попробуем рассмотреть происходившее после. Сталин очень нервно отреагировал на временную приостановку отправки конвоев. И сейчас наши историки дружно клеймят проклятого изменника Черчилля, который забыл о советских интересах. О сердечных отношениях между союзниками мы уже говорили. Но почему никто не желает слышать аргументы, которые приводили англичане? Флот Метрополии просто физически не был в состоянии обеспечить одновременно прикрытие полярных конвоев, высадки в Северной Африке и других операций. Вспомните, ведь это всего 2 – 3 линкора, 4 – 5 крейсеров и 20 – 25 эсминцев. Это же ничтожно мало для такого обширного театра и столь многоплановых задач. Удивление вызывает не отказ англичан, а то, что они еще что-то были в состоянии сделать. Наши же историки упрямо продолжают называть эти объяснения жалкими увертками.

Впрочем, вина англичан в этом есть, хотя она не столь очевидна. История началась в 1941 году, когда Черчилль решил отправить на Дальний Восток линкоры «Принс оф Уэлс» и «Рипалс», чтобы они оказали «сдерживающее влияние» на Японию. Как несчастные 2 линкора могли сдержать предрешенную японскую агрессию – я не понимаю. Вообще, военные решения Черчилля отличались крайней экстравагантностью (вспомним операцию «Катерин» – балтийскую экспедицию 1940 года) и, как правило, завершались тяжелейшими военными катастрофами (греческая экспедиция 1941 года). В 1941 году Адмиралтейство и Черчилль относились к японцам с высокомерным пренебрежением. А теперь они бросились в другую крайность – их одолел панический ужас перед возможной японской агрессией в Индийском океане. Это после Мидуэя, когда японцы с головой увязли в затяжных боях на Соломоновых островах… Англичане начали всерьез готовиться к отражению японского десанта на Мадагаскар. Лихорадочными темпами прошло воссоздание Восточного флота в ущерб и Флоту Метрополии, и считавшемуся гораздо более важным Средиземноморскому флоту. Естественно, что сил не хватало. Вести войну на трех океанах не могли даже американцы, что уж говорить об английском флоте. Вспомним старую истину: кто пытается быть сильным везде, не будет сильным нигде. Поэтому давайте всерьез отнесемся к заявлению о нехватке сил для сопровождения полярных конвоев, тем более что, как и мальтийские, эти конвои превращались в операцию с участием главных сил флота. Впрочем, и здесь не все ясно. Линкоры Флота Метрополии, хоть и выходили в море, действовали в том районе, где никак не могли защитить конвой от нападения немецких кораблей. У немцев даже в планах не было атаковать его где-то в Норвежском море, а к острову Медвежий англичане приближаться не рисковали. Может быть, они больше боялись, что «Тирпиц» под предлогом атаки конвоя попытается прорваться в Атлантику? Вот тогда диспозиция Флота Метрополии становилась просто идеальной.

И все-таки англичане делали, что могли. Пусть не всегда получалось, ведь в этом не были повинны простые моряки транспортов и военных кораблей, совершавших тяжелейшие переходы. И как же русские отблагодарили «Нашего британского союзника»? (Была даже газета с таким названием.) Хорошо отблагодарили. Обратимся к официальным источникам. «Морской сборник», № 2, 2002 год, статья «Трагедия PQ-17 в документах НКВД». Цитируем: «Некоторое недовольство среди иноморяков было проявлено в связи с тем, что первые пять дней их одели в нижнее белье и халаты, так как верхней одежды не было, а их была отправлена на дезинфекцию. Будучи совершенно здоровыми, они тяготились госпитальным режимом, уходили без разрешения из помещения и бродили по улицам города в белье и халатах». Красота! Наши власти не могли придумать ничего лучше, кроме как посадить за решетку моряков с потопленных транспортов! Конечно, если загнать их в настоящий лагерь, это уже совершенно не поймут, поэтому был найден элегантный вариант принудительной изоляции, внешне не имеющий ничего общего с тюрьмами. А они почему-то недовольство проявляют. Самая первая задача НКВД-КГБ заключалась в строжайшей изоляции советских людей от иностранцев, и решать ее следовало любой ценой.

Дальше – больше. Практически во всех английских книгах, посвященных истории полярных конвоев, рассказывается история о том, как англичане воевали за право устроить госпиталь для своих моряков. Тоже можно было бы назвать гнусной провокацией поганых империалистов. Но вот не так давно по телевидению прошла передача, посвященная братству полярных конвоев. Я не употребляю здесь кавычек, потому что для простых моряков это было действительно братство, скрепленное кровью. Но даже в ней промелькнул эпизод, после которого осталось отвратительное впечатление. Словно в лицо плеснули, и не помоями, а много хуже. Выступал капитан 1 ранга медицинской службы, в годы войны служивший на одном из кораблей Северного флота. И он тоже коснулся этой самой истории с госпиталем. Лучась гордостью, он сообщил: «Англичане докатились до того, что отправили на одном из транспортов госпиталь с персоналом и оборудованием. Но мы им НЕ ПОЗ-ВО-ЛИ-ЛИ!!!» Господи, до какой же степени нужно изуродовать людей, чтобы они гордились вот таким! И это врач! Целитель! Что там манкурты, это детские забавы. Воистину, КПSS блестяще решила одну из составляющих триединой задачи построения коммунизма. Она сумела воспитать новую историческую общность людей – советского человека. А то, что таковой не имеет ничего общего с нормальным человеком, так, наверное, партии Ленина-Сталина это и требовалось.

Так что история полярных конвоев остается мутной со всех сторон.

А теперь, как обычно, несколько слов о технической стороне этой книги. Когда переводишь военно-историческую литературу, то не раз сталкиваешься с проблемой адекватной передачи званий и должностей иностранных армий. Действительно, как по-русски обозвать какого-нибудь гаупт-штабс-фельфебеля? Ну ладно, это еще полбеды, можно оставить все как есть. А как быть с верховным органом командования германского флота Seekriegsleitung? «Руководство войной на море» – вертись как хочешь. Не лучше обстоит дело с должностями. Admiral Nordmeer – «адмирал Полярных морей». Звучит! Невольно вспоминается знаменитый сигнал кайзера Вильгельма II царю Николаю II: «Адмирал Атлантического океана приветствует адмирала Тихого океана». Эффектно и совершенно невразумительно; что это означает – а пес его знает! То же самое можно сказать и о немецком варианте названия должности командующего базами Полярного побережья. Лучше всего здесь подошел бы устаревший термин «командующий морской станцией Полярного побережья», однако и он не полностью соответствует истине. Ведь в подчинении командующего базой находятся не только сами базы и портовые сооружения, но и корабли ОВРа. Однако не корабли действующего флота! Поэтому хочу сразу предупредить, что перевод должностей осуществлен с некоторой погрешностью. Не судите слишком строго. «Не так сложно понять, как сложно перевести», – заметили братья Стругацкие.

Масса проблем возникает и при описании английского флота. Например, совершенно различная организация корабельной службы, причем различная в самом корне. В российском флоте имеется артиллерийская боевая часть, имеется минно-торпедная. А вот на английских кораблях служат артиллеристы и артиллеристы (торпедисты). Зато противолодочное оружие, которое у нас входит в минно-торпедную БЧ, у них числится совершенно отдельно.

Отдельно расскажу об организации вахт на британских кораблях. Весь экипаж делится на две вахты: левого борта и правого борта. В дневное время в безопасных районах каждая из них стоит так называемую «походную вахту» половинным составом, то есть имеются 4 вахты по 4 часа.

Первая утренняя вахта – часть вахты левого борта.

Вторая утренняя вахта – часть вахты правого борта.

Первая дневная вахта – часть вахты левого борта.

Вторая дневная вахта – часть вахты правого борта.

Ночью или в опасных районах (но не во время боя!) каждая вахта дежурит по 4 часа полным составом: сначала вахта левого борта, потом вахта правого борта. По боевой тревоге, разумеется, свои посты занимает вся команда.

Это разъяснение дал видный английский морской историк, автор более чем 50 книг, Питер Чарльз Смит.

Ну, наверное, пришло время поговорить более конкретно о второй книге сборника. Если смотреть на результаты Новогоднего боя, то они поражают фантастичностью. Как 4 слабых эсминца сумели защитить конвой, атакованный карманным линкором, тяжелым крейсером и 6 гораздо более сильными эсминцами? Невольно начинаешь верить в мистическую ауру, окружающую Королевский Флот. И есть какой-то символизм в том, что эту блистательную победу одержал отдаленный, но прямой потомок Джона Джервиса, лорда Сент-Винсента, прославленного учителя Нельсона. Такие победы умеют одерживать только англичане. На фоне энергичных и смелых действий капитана 1 ранга Шербрука откровенно беспомощным выглядит адмирал Кумметц. Про командира «Лютцова» капитана 1 ранга Штанге сказать вообще нечего. Так что не следует слишком сильно критиковать незадачливых полководцев, разбитых вдребезги немцами в годы Второй Мировой войны. В каких-то отношениях немцы выглядели ничуть не лучше.

Наверное, отсюда тянется ниточка к прелестной истории об отказавшей связи. Уж очень германским адмиралам не хотелось расписываться в младенческой беспомощности. Правда, и сделано это было как-то по-детски. Нашкодивший мальчишка упорно не хочет возвращаться с улицы домой, зная, что его ждет нагоняй. А вдруг за эти лишние полчаса родители все забудут… Не забыли, точнее, Гитлер не забыл. Именно этот бой подтолкнул его принять решение о ликвидации германского надводного флота. Да, таких последствий не имел ни один морской бой Второй Мировой войны!

Интересна эта книга и в другом отношении. Выше было сказано много нелицеприятных слов в адрес советских историков. Однако Дадли Поуп продемонстрировал нам одну из крупнейших слабостей историков западных. Когда речь идет об изложении фактов, им еще можно доверять (я не сказал «верить»). Но вот как только начинаются попытки анализа причин, то мы снова попадаем в какое-то королевство кривых зеркал. Политический, экономический, стратегический анализ на Западе не в чести. То ли дело психоанализ! А ведь книга вышла в 1958 году, когда это модное поветрие еще не прошлось всесокрушающим цунами по всему земному шару. Это сейчас не иметь личного психоаналитика так же неприлично, как выйти на улицу в кальсонах. Но что предлагает нам Дадли Поуп? Причиной Второй Мировой войны стало несчастное детство Адольфа Гитлера. Он был лишен отцовской любви, и чтобы компенсировать это, решил создать Тысячелетний Рейх. Самое смешное, что ведь чуть было не получилось… И уж, конечно, порезать линкоры на иголки его подтолкнул комплекс неполноценности пехотного ефрейтора перед лощеными адмиралами. Ну, опять не знаю, что и сказать.

Кстати, эта книга дает еще один повод для размышлений. В ней приведен список награждений после боя, и открывается кое-что неожиданное. Не все гладко в английском королевстве в плане наград для своих героев. Создается подозрение, что британская система наград словно вынырнула из каких-то средних веков, ничуть не изменившись. Я уже не раз говорил о всех этих достопочтенных кавалерах братства ордена такого-то, но упустил из виду один любопытный нюанс, существующий, похоже, только в Великобритании. Ни разу, нигде, никогда я не встречал упоминания о награждении орденом просто матроса или даже унтер-офицера. Вот и здесь этого нет. Только медали! Ордена – исключительно офицерам. Хотя англичане не опустились до пренебрежительной клички «нижние чины», матросы у них men – люди, отношение к ним несколько специфическое. Можно вспомнить, как ожесточенно сопротивлялись британские генералы и адмиралы учреждению солдатских наград. И возглавлял эту позорную борьбу не кто иной, как прославленный герцог Веллингтон. Из принципа герцог пошел даже на конфликт с королевой Викторией, которая была вынуждена, не слишком скрывая раздражения, написать: «Разумеется, герцог почувствует удовлетворение от того, что с него будет снято ложное подозрение, что он отказывает в наградах для других, соглашаясь, чтобы зато награждали его…» Так что не всеми британскими традициями следует восхищаться, и не всем подражать.

Знаете, в последнее время мне все чаще вспоминается известный роман Оруэлла «1984». Многие книги той поры устарели и сегодня читаются если не со снисходительной усмешкой, то без всякого интереса. Крушение Советского Союза отправило в запасники огромный пласт диссидентской литературы, которая в одночасье превратилась в музейный экспонат. Но вот Оруэлл… Мне почему-то кажется, что он гораздо более точно описал современную Россию, чем ушедший в прошлое Советский Союз. Раньше, взяв курс на полную изоляцию страны от внешнего мира, власти просто умалчивали и замалчивали. Зато сейчас «министерство правды» работает на запредельных оборотах. При этом в его распоряжении такие средства оболванивания народа, о которых Оруэлл даже не подозревал.

Не столь давно с самой высокой трибуны торжественно провозгласили курс на «правильное понимание и правильное преподавание истории». Обратите внимание на любопытную лингвистическую тонкость. Правильное. Не правдивое! Кому она нужна, эта самая правда? Конечно, не российской власти. А что такое «правильно» по-кгбшному, нам 70 лет с кровью и мясом вколачивали.

Вот и сейчас я с нетерпением жду появления истории чеченской войны. Помните героический бой псковских десантников? И почему-то никто не задался вопросом, как вышло, что при общем соотношении сил в Чечне двадцать к одному в пользу федеральных войск эти парни трое суток сражались один против пяти? Трое суток! Это в Чечне, которую за несколько часов можно из конца в конец проехать. Я с удовольствием почитаю правильное объяснение этого эпизода. Пока нам не дали вообще никакого.

Пример такого правильного понимания истории нам показали известные авторы Золотарев и Козлов, выпустившие недавно книгу «Русский флот в Первой Мировой войне». Сколько спорили, сколько доказывали, что немецкие потери в Моонзундской операции 1917 года даже близко не напоминают данные, приводившиеся в советской печати. Вроде бы все согласились, вроде бы всё утряслось, так ведь нет же. Опять поплыли по страницам 12 потопленных германских эсминцев. Ну каким образом один эсминец S-64 превратился в 12?! Ответ на это могут дать только уважаемые историки. Да, врать нужно нагло, но правильно!

В заключение хочу выразить признательность людям, помогавшим мне в работе над книгой: В.Д. Доценко (Санкт-Петербург), А.Я. Кузнецову (Нижний Новгород), П.Ч. Смиту (Райсли, Великобритания).