ГЛАВА 2

ДЕЙСТВИЯ ИТАЛЬЯНСКОГО ФЛОТА

«Формидебл» стоял на своем обычном месте в гавани Александрии. Вскоре после полудня в четверг 27 марта 1941 года начались приготовления к выходу в море. Это было совершенно неожиданно, так как «Формидебл» вер­нулся в порт всего 3 дня назад, после похода всем фло­том на северо-запад с целью прикрытия конвоев опера­ции «Ластр» (Lustre — люстра, но также и блеск, слава) — переброска британских войск из Египта в Грецию. Одна­ко ошибиться было нельзя — нам предстоял новый по­ход. Прибыл обслуживающий персонал авиачасти, гру­зились различные припасы. На палубе натягивались тол­стые тросы аэрофинишеров, слышался хруст испытыва­емых аварийных барьеров.

В 15.30 «Формидебл» вышел в море, а через час раз­вернулся против ветра, чтобы принять эскадрильи, вы­летевшие с аэродрома Декхейла. Это всегда было волну­ющим зрелищем. Стоял прекрасный солнечный весен­ний день, обычный для восточного Средиземноморья в это время года. Небо было ясно-голубым, плыли редкие облачка, ветер был слабым. Хлопот у метеорологов было немного, а срочных дел вообще никаких. Мы гордились нашим «Формидеблом». Это был новейший бронирован­ным авианосец водоизмещением 23000 тонн со скорос­тью 31 узел. Он был принят в состав флота всего 4 месяца назад в Белфасте, и прибыл в Египет, совершив долгое путешествие вокруг мыса Доброй Надежды, чтобы сме­нить поврежденный «Илластриес». Однако проход через Суэцкий канал был отложен на несколько дней из-за вражеских мин, и мы прибыли в Александрию только 10 марта. С тех пор у нас почти не было отдыха. «Формидебл» со своими эскадрильями истребителей и торпе­доносцев оказался весьма ценным прибавлением к флоту, который получил не только сверхдальнобойное оружие и поисковые возможности, но и защиту от на­доедливых преследователей и вражеских бомбардиров­щиков. Именно здесь британский Средиземноморский флот адмирала сэра Эндрю Каннингхэма имел ясное преимущество над итальянским флотом. Во всем ос­тальным мы уступали, по крайней мере на бумаге. Ко­рабли были старше и тихоходнее, пушки меньше. Особенно острой была нехватка эсминцев. Британии по­везло, что в конце тридцатых годов было принято ре­шение строить бронированные авианосцы, несмотря на ожесточенное сопротивление. Италия не имела авиа­носцев, так как Муссолини решил, что практически по всему Средиземному морю его флот будет действо­вать под прикрытием береговой авиации.

Наши эскадрильи провели на авианосце достаточно времени, что мы смогли хорошо узнать друг друга. По­этому все с большим интересом ожидали прибытия са­молетов. Они уже начали соскальзывать с высоты, пови­нуясь жестам руководителя полетов капитан-лейтенант Саймона Боретта. Самолеты ударялись о палубу и цепля­ли хвостовым крюком тросы финишера.

Капитан 1 ранга Майк Хауорт, тогда лейтенант-на­блюдатель, пишет:

«Я служил в эскадрилье «Альбакоров», приписанной к «Формидеблу», которая дислоцировалась на базе ВСФ в Декхейле, в 3 милях от Александрии. Днем 27 марта мы получили приказ подготовиться к перебазированию на корабль. Для корабельной авиации это то же самое, что поднять пары, поэтому нескольким сотням человек при­шлось хорошо потрудиться. По сравнению с поднявшейся суетой, обычные общие учения по понедельникам сма­хивали на читальный зал академии. Сначала мы подума­ли, что выходим в море на учения, и даже после вечер­него инструктажа экипажи, получившие задание на ут­ренние разведывательные вылеты, совсем не подозрева­ли, что нас вскоре ожидает».

Мы с большим интересом следили, как садятся эс­кадрильи, гадая, что за операция нас ждет на сей раз. Чуть позднее наши гадания получили новую пищу, так как стало известно, что линейные корабли тоже покину­ли Александрию после наступления темноты. Теперь мы шли вместе на северо-запад со скоростью 20 узлов. В со­став эскадры входили 3 старых линкора с 15" орудиями — «Уорспайт», «Барэм» и «Вэлиант», бронированный авиа­носец «Формидебл» и 9 эсминцев прикрытия — «Джервис», «Янус», «Нубиэн», «Мохаук», «Стюарт», «Грейхаунд», «Гриффин», «Хотспур», и «Хэйвок». Все корабли шли без огней. Главнокомандующий адмирал Каннингхэм держал флаг на «Уорспайте».

Наше возбуждение усилилось, когда пришло сообще­ние, что итальянский флот тоже вышел в море. Предположительно, они намеревались сорвать пышный букет в виде британского войскового конвоя. Со времени Ютландского боя не происходило генеральных сражений между линейными флотами, и все надеялись, что сей­час-то оно случится. Старпом «Формидебла» капитан-лей­тенант Джордж Кодрингтон-Болл заметил, что наши три линкора как раз и участвовали в Ютландском бою. По­этому они выглядели довольно пожилыми по сравнению с итальянским «Витторио Венето».

Операция «Ластр» началась 4 марта, когда войска, тех­ника и припасы были погружены на транспорты и выш­ли в море под слабым прикрытием. Этот переход прикрывал командующий легкими силами вице-адмирал Г.Д. Придхэм-Уиппел со своей эскадрой: легкие крейсе­ра «Орион», «Аякс», «Перт», «Глостер» и эсминцы «Айлекс», «Хэсти», «Хируорд», «Вендетта», так как он в этот момент находился в Эгейском море.

В 12.20 27 марта пришло сообщение от летающей лод­ки, что в 80 милях восточнее юго-восточной оконечнос­ти Сицилии замечено соединение итальянцев из 3 крей­серов с эсминцами. Они шли на юго-восток примерно в направлении Крита. Адмирал Каннингхэм предположил, что их могут поддерживать вышедшие в море итальян­ские линкоры. Если бы это оказалось правдой, ему сле­довало быть осторожней, чтобы не выдать преждевременно своего присутствия. К счастью, в этот момент в море на­ходился только один британский конвой — AG-9, кото­рый шел в Пирей с войсками. Он находился южнее Кри­та. Каннингхэм приказал ему следовать прежним курсом до наступления темноты, а потом повернуть назад. Выход конвоя из Пирея в Александрию был задержан. Он также решил продержать британские линкоры в гавани до на­ступления темноты. Когда в 14.00 над Александрией про­летел итальянский разведывательный самолет с Родоса, он сообщил, что в гавани находятся 3 линкора, 2 авиа­носца и несколько крейсеров. Очевидно, англичане ни­чего не подозревали. Однако с 25 марта итальянцы нача­ли усиленно отслеживать все передвижения кораблей Средиземноморского флота и часто высылать самолеты-разведчики в Александрию. Это убедило Каннингхэма, что итальянский флот готовит крупную операцию. Самой вероятной операцией была бы атака слабо защищенных британских конвоев, но также было совершенно ясно, что итальянцы ничего не станут предпринимать, если наш флот выйдет в море. Другими возможностями были высадки в Греции, Киренаике или на Мальте.

26 марта были предприняты некоторые подготовитель­ные меры. 27 марта, после того, как были замечены ита­льянские крейсера, пришлось принять кое-что в дополнение к ним. Придхэм-Уиппелу с его кораблями было приказано выйти в точку в 30 милях к югу от острова Гавдос — крохотного скалистого островка в 20 милях южнее Крита — к 6.30 утра на следующий день. Королев­ские ВВС, которые имели в Греции около 30 «Бленхеймов» 84-й, 113-й и 211-й эскадрилий, должны были обес­печить поиск в южной части Ионического моря, юго-восточной части Эгейского и к югу от Крита. Соедине­ние греческих эсминцев получило приказ стоять в не­медленной готовности к выходу в море.

Каннингхэм в своих мемуарах «Одиссея моряка» гово­рит, что разработал собственный план обмана неприяте­ля. После полудня он отправился на берег с большим че­моданом, словно намеревался переночевать на берегу. Сразу после заката он вернулся на «Уорспайт». Флот вышел в море в 19.30. Капитан 1 ранга М.Т. Броунригг, который тогда был флагманским штурманом, рассказывает:

«Операцию мы разработали утром, и нарочно ото­слали самолетом основных штабных офицеров, чтобы рассеять все подозрения итальянских шпионов. Мы так­же развернули тенты, а от имени адмирала были разос­ланы приглашения на обед. Как только наступила тем­нота, мы быстренько скатали тенты, офицеры верну­лись на корабль, а обед отменили».

Мы в то время не знали, что офицер связи герман­ского ВМФ в Риме убедил итальянский морской гене­ральный штаб, что англичане имеют только 1 боеспо­собный линкор — «Вэлиант», а «Барэм» и «Уорспайт» повреждены во время налетов бомбардировщиков на Александрию. Мы также не знали, что он доказывал, что интенсивное судоходство между Египтом и Грецией мо­жет стать заманчивой добычей, так как конвои прикры­ты очень слабо.

Весь флот пребывал в состоянии нервного возбужде­ния, хотя в тот момент мы не знали ничего ни о силах итальянцев, ни об их намерениях. Однако все были твер­до уверены, что генеральное сражение близко, и мы по­лучили возможность исправить неблагоприятное соотно­шение сил на Средиземноморском театре. Эту возмож­ность Каннингхэм искал со дня вступления Италии в войну 10 июня 1940 года.

Все, кроме вахтенных, начали готовиться к раннему подъемы, гадая, что день грядущий нам готовит. Неволь­но закрадывалась мысль, что эта ночь для многих из нас может оказаться последней... Вполне вероятно, что не­приятель испытывал точно такие же чувства.